А. А. ХЛЕВОВ. ПРЕДВЕСТНИКИ ВИКИНГОВ

Предисловие

Кто этот конунг, ладьи ведущий?

Чей стяг боевой по ветру вьется?

Мира то знамя не обещает;

отблеск багряный вокруг дружины.

I

Северная Европа раннего Средневековья представляет собой классический полигон междисциплинарных исследований. Комплексный характер научных подходов предопределен тем, что она лежит на грани водораздела письменных и археологических источников, в совокупности исчерпывающих наши информационные ресурсы. Общий фокус этих источников приходится, в том числе, как раз на эпоху викингов, ибо предшествующие события существенно слабее освещены письменной традицией, для последующих же эпох, напротив, уже археологические источники дают лишь вспомогательную информацию. Именно поэтому Скандинавия эпохи викингов (конец VIII-XI вв.) давно и успешно подвергается компаративистским исследованиям, результаты которых позволяют вполне рельефно охарактеризовать базовые черты и конкретные проявления культуры региона в этот период.

Вместе с тем совершенно отчетливо ощущается крайняя односторонность взгляда на этот период – односторонность прежде всего хронологическая. Вся предшествующая история культуры Северной Европы неизбежно оказывается в тени периода заморских походов скандинавов в VIII-XI вв. Между тем культура Скандинавии, да и германских континентальных племен начала и середины I тыс. н. э., была не менее, а во многих отношениях существенно более ярким явлением. В данном случае мы имеем дело с классической аберрацией, когда более близкое кажется более значимым, более известное – одновременно и более существенным. В действительности же дело обстоит как раз наоборот: чем раньше "переведена стрелка" на пути культурной истории, тем дальше расходятся культурные потоки и, соответственно, тем существеннее изменения, порожденные именно этой "цивилизационной развилкой" в наши дни.

Северная Европа в течение нескольких столетий, предшествовавших началу походов викингов на Запад, прошла длительный и чрезвычайно интересный путь развития. Будучи прародиной нескольких этнических общностей, кардинально изменивших историческую судьбу европейского континента, – в частности, кельтов и германцев, – она на рубеже старой и новой эры послужила отправной точкой большинства импульсов, сформировавших в результате новую средневековую Европу. Великое переселение народов, осуществлявшееся, прежде всего, германскими племенами, стало мощнейшим культурогенетическим импульсом. Но в результате импульс этот, отраженный и несколько измененный, вернулся на Север, инициировав формирование чрезвычайно самобытной и яркой культуры вендельского времени (VI-VIII вв.). Вендельская эпоха не только стала одной из вершин североевропейского культурного пространства, но и послужила базой окончательного формирования "цивилизации северных морей", расцвет которой пришелся на эпоху викингов. Это единство явилось своеобразной альтернативой почти угасшему в тот момент очагу средиземноморской цивилизации. Характерно, что именно скандинавская версия "героического века" стала эталонной на весьма обширных пространствах от Британских островов до Урала.

Периоду, предшествующему походам викингов, вообще не повезло. Источники, относящиеся к раннему периоду северной истории, немногочисленны и специфичны. Археологические находки остаются важнейшей категорией подобных свидетельств, но их информационная ценность несколько снижается как широтой возможной интерпретации, так и относительной скудностью самого источникового фонда. Что касается письменных свидетельств, то, помимо их крайней немногочисленности, на наши выводы оказывает влияние тот факт, что почти все они в известном смысле ретроспективы – в куда большей степени, чем источники по периоду викингов. Будучи отделены от освещаемой эпохи еще более существенным хронологическим промежутком, они априорно требуют еще большей предварительной "препарации" и "настройки на волну" времени, очищения от заведомых модернизирующих примесей.

Эпоха римского железного века (I-IV вв.) стала эпохой рождения нового мира. Будущие хозяева Европы – племена германцев – выходили на историческую сцену. Германский мир бурлил новыми идеями, желаниями, импульсами, он был открыт внешнему влиянию как никогда прежде и редко – потом. Бурные процессы этно- и культурогенеза, шедшие в Европе, определили ее лицо на все последующие полтора-два тысячелетия – вплоть до сегодняшнего дня. И Скандинавия была регионом, откуда началось это движение. Общеизвестна дискуссионность роли Скандинавского полуострова в процессе инициализации эпохи Великого переселения народов, однако мы вряд ли можем сомневаться в том, что регион Датских проливов был родиной, а быть может и прародиной, большинства племен, составивших основу новой Европы. Бедность Севера ресурсами и населением не может заслонить его чрезвычайно активной сущности, несопоставимой со своей материальной базой, сущности, которая в конечном итоге и создала в античном этногеографическом сознании тот самый нордический образ "vagina nationum". Мы же не имеем возможности считать современный этап изученности проблемы даже промежуточным финишем.

Некоторые аспекты оказываются практически незатронутыми традиционными науками. Так, на фоне блестящих аналитических исследований древнегерманского искусства (представленных, в числе последних, монографией М.Гэймстер) отсутствуют – едва ли не со времен выдающегося шведского историка искусств Б.Салина – попытки глубокого анализа произведений большей семантической глубины, не связанных напрямую с изображениями животных или связанных с ними через последовательную цепочку символических образов, восходящих в конечном счете все к тому же миру животных.

Стоит отметить, что особенно важно рассматривать эпоху Великого переселения народов в неразрывном единстве с культурной историей скандинавской "метрополии". И дело здесь не столько в несомненном возвращении на историческую родину отдельных германцев и, быть может, каких-то коллективов, столько в том, что скандинавы и эпохи викингов, и, тем более, вендельского времени жили в мире эпических образов, сформированных этим бурным временем. Практически все известные нам "кирпичики" северной культуры, фиксирующие достаточно архетипические черты "джентльменского набора" сознания и поведения скандинавов вплоть до полного торжества христианской доктрины, в конечном счете восходят именно к эпохе Миграций.

Отдельные стороны культурной жизни Севера не получили еще должного отражения с точки зрения их философского анализа как культурных феноменов. К числу таковых относится зарождение и развитие рунической письменности. Постоянно пополняемый фонд старшерунических надписей дает пищу для поиска аналогий в сопредельных и отдаленных знаковых системах и для выводов, касающихся особенностей, дифференцирующих северогерманскую культуру в ряду других архаических культур. Рассмотренная как система знаков с многоуровневым смыслом, руническая письменность представляет собой благодатное поле для исследования характерных особенностей менталитета древних скандинавов.