С. Д. КОВАЛЕВСКИЙ. ОБРАЗОВАНИЕ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
И ГОСУДАРСТВА В ШВЕЦИИ

Заключение

Изучение – в целом довольно скудных и неравномерно распределенных во времени – источников по истории Швеции I тысячелетия н. э. (археологических материалов, данных топонимики, рунических надписей и письменных иностранных источников) приводит к выводу, что примерно до конца XI в. общественные отношения в Швеции находились еще на последней стадии родового строя.

Из сообщений Адама Бременского видно, что в конце XI в. на территории Швеции жило несколько разных племен, занимавших отдельные территории (1). Данные топонимики указывают, что первоначально также отдельные роды, как и племена, занимали особые территории. Основной хозяйственной ячейкой, по-видимому, была большая семья. "Длинные дома", остатки которых встречаются в некоторых частях Швеции (Готланд, Эланд, Уппланд, Хельсингланд), возможно, были жилищами больших семей. Можно предположить, что поселения типа деревень, раскопанные на Готланде и островке Лилле в Уппланде, могли быть "родовыми деревнями" (släktby, по Эриксону), в которых жило несколько родственных больших семей. Из "Жития св. Анскария" Римберта видно, что уже в IX в. в Швеции существовали и малые семьи (2).

Первые сведения об отчуждении земли в Швеции имеются только от IX и XI вв. Римберт упоминает о наследственной земельной собственности и об одном случае дарения и продажи земли (3). Из около 2500 шведских рунических надписей лишь в нескольких надписях и только XI в. упоминается о землевладении. В шести надписях (пять из Уппланда и одна из Вестеръётланда) говорится о наследовании (4) и только в одной (из Уппланда) о продаже земли (5). В 16 надписях сказано, что умерший "владел" землей (двором или деревней). Причем пять из них называют одно и то же лицо и один и тот же объект владения (6). В одной надписи земля названа "одалем и родовым наследством" (7), в другой – "древним одалем" (8). Нет оснований считать, что и в остальных надписях речь идет не об одале. Из шведских областных законов XIII-XIV вв. известно, что земля-одаль не была свободно отчуждаемой частной собственностью. Из источников нельзя сделать вывод, что в I тысячелетии н. э. в Швеции полностью разложилась родовая собственность на землю и возникла частная собственность. Можно усмотреть лишь начало разложения родовой собственности и тенденцию к возникновению частной собственности. Причем о возникновении права дарения и продажи земли можно говорить лишь применительно к Уппланду.

Из источников видно, что в социальном отношении в IX-XI вв. шведское общество делилось на знать, рядовых свободных и несвободных. Однако это социальное деление еще не было классовым. Основную массу населения составляли свободные общинники – бонды, которые собственными руками обрабатывали свои наделы, а труд рабов и зависимых играл в их хозяйстве лишь подсобную роль. Это прямо подтверждают некоторые предписания шведских областных законов (9). В Вестъёталаге и Эстъёталаге встречаются еще следы "ассимиляционного" рабства (10), когда раба принимали в какой-нибудь род для увеличения числа его трудящихся членов (11). В хозяйстве знати труд рабов и вольноотпущенников, вероятно, играл большую роль. Однако Адам Бременский сообщает, что в Швеции даже некоторые "знатнейшие люди" трудились своими руками (12). Из "Жития св. Анскария" видно, что знатные были членами сельских общин (13). Нет никаких данных, что в этот период знать эксплуатировала свободных бондов. Знатные викинги еще не были крупными землевладельцами-феодалами. Их богатство и могущество основывались на грабеже и отчасти, возможно, на торговле. В правовом отношении между знатью и бондами, судя по древнейшим областным законам, не было различий. И те и другие имели одинаковый вергельд и одинаковое право на штрафы и возмещения. Более того, основными субъектами права были именно бонды.

В политическом отношении Швеция в IX-XI вв. была конфедерацией нескольких племенных областей (ландов) во главе с выборным конунгом. В каждой из этих племенных областей было свое народное собрание – тинг ланда и свое обычное право. Во главе областных тингов стояли советы знати. Такую форму управления Л. Г. Морган, К. Маркс и Ф. Энгельс называли "военной демократией" (14). Из сообщений Римберта и Адама Бременского видно, что в IX-XI вв. в Швеции была именно военная демократия.

Более поздние источники, шведские областные законы XIII – первой половины XIV в. и дипломы, показывают, что в XII – первой половине XIV в. в Швеции бурно шел процесс разложения общинно-родовых отношений. Разложение родовых отношений выразилось: в переходе от агнатического к когнатическому счету родства, в изменении порядка наследования в сторону допущения к наследованию когнатов и женщин, в уменьшении взаимных прав и обязанностей сородичей, в возникновении индивидуально-семейной собственности на землю и права ее отчуждения. Из областных законов и дипломов видно, что возникновение права отчуждения земли в Швеции стимулировали церковь и королевская власть.

Шведские источники показывают, что род у германцев был реальной общественной единицей, а отнюдь не "выдумкой профессоров XIX в.", как утверждают некоторые современные западные исследователи (15). Из шведских областных законов, отражающих род на разных стадиях его разложения, можно составить представление о правах, привилегиях и обязанностях членов патриархального древнегерманского рода. Они были следующими: 1) счет происхождения первоначально только по мужской линии, 2) взаимное право наследования имущества умерших родичей, 3) первоначально коллективное владение землей, 4) владение общим местом погребения ("родовой курган"), 5) первоначально, по-видимому, общие религиозные обряды, 6) взаимная обязанность помощи, защиты и отмщения обид, 7) право усыновления в род чужих. Если сравнить эти права, привилегии и обязанности членов патриархального древнегерманского рода с правами, привилегиями и обязанностями ирокезского, древнегреческого и римского родов (16), видно, что в большинстве случаев они совпадают. Это подтверждает справедливость вывода Л. Г. Моргана об универсальности родовой организации.

Изучение шведских источников подтверждает правильность мнения Ф. Энгельса, что первоначально земля была собственностью всего племени и что разные категории общинных земель (альменнингов) в Швеции возникли позднее. Из областных законов видно, что раздел общинных земель между областью (ландом), сотенными округами (херадами, хундари) и деревнями происходил в XIII – первой половине XIV в.

Изучение шведских источников показывает также несостоятельность утверждения некоторых исследователей, что сельская община у скандинавов возникла сравнительно поздно и не была продуктом трансформации родовой общины (17). Сельские общины существовали в Швеции еще в I тысячелетии и. э. Из шведских областных законов видно, что в XIII-XIV вв. в Швеции коллективная собственность всех жителей на землю не возникала, а, наоборот, разлагалась. Областные законы поощряли раздел общинных земель между жителями деревни и превращение их таким путем в индивидуально-семейную собственность.

Изучение областных законов и других источников, далее, приводит к выводу, что процесс разложения общинно-родовых отношений и классообразования в Швеции шел неравномерно: в одних областях он шел быстрее, в других медленнее.

Период генезиса общественных классов и государства в Швеции можно датировать концом XI – первой половиной XIV в. Именно в это время складывается и приобретает свои специфические черты шведский феодализм. Характерная особенность периода – сосуществование трех социально-экономических укладов: патриархально-рабовладельческого, общинно-крестьянского и феодального, складывающегося в результате разложения двух первых укладов.

В XII-XIII вв. в Швеции постепенно образуется крупное церковное и светское землевладение, хотя большая часть обрабатываемой земли в стране остается в руках свободных общинников-бондов. Зарождаются и складываются класс феодалов, в состав которого вошли часть старой родовой знати, королевские дружинники и слуги, а также верхушка свободных общинников бондов и класс зависимого крестьянства, возникший из бывших рабов и лишившихся земли бондов. Постепенно при поддержке церкви формируется и усиливается раннефеодальное государство в лице королевской власти, в то время как органы самоуправления – областные тинги – теряют свое былое значение и попадают под ее контроль. В середине XIII в. издаются первые королевские законы, имеющие силу во всей Швеции ("законы а нарушении клятвы короля"). Тогда же вводятся постоянные налоги. В конце XIII в. духовенство и феодалы освобождаются от постоянных налогов и превращаются в привилегированные неподатные сословия. Одновременно бонды-собственники становятся неполноправным податным сословием. Класс феодалов начинает эксплуатировать и бондов-собственников посредством возникшей, в это время ленной системы. Отмена рабства в 1335 г. знаменует полную победу феодальных отношений в Швеции. Изданный в середине XIV в. первый общешведский свод законов, Ландслаг Магнуса Эрикссона, юридически закрепляет политическое и экономическое господство феодалов.

Основные особенности сложившегося в Швеции феодализма, на наш взгляд, таковы: 1) отсутствие личной зависимости крестьян-арендаторов, ландбу, и права вотчинного суда у феодалов, 2) сохранение значительной массы крестьян, не попавших в прямую зависимость от отдельных феодалов, но тем не менее подвергавшихся эксплуатации со стороны класса феодалов в, целом посредством аппарата феодального государства, 3) внеэкономическое принуждение к труду по найму безземельных и малоземельных крестьян (хусманов и наймитов).

Эти особенности сложившегося к середине XIV в. феодализма в Швеции были присущи и соседней Норвегии (и в некоторой мере Дании). А. Я. Гуревич считает возможным говорить о "своеобразном, характерном для Скандинавии" варианте феодализма (18), но не о его "недоразвитости", "незрелости" или "неклассичности" (19). Однако, по нашему мнению, такая точка зрения вряд ли правильна. Если сравнить сложившийся в Скандинавии тип феодализма с феодализмом в более развитых странах, где наиболее-полно проявились псе основные тенденции этой формации, становится очевидным, что "своеобразие" феодализма в Скандинавии (если уж говорить о его "своеобразии") как раз и заключалось в его позднем возникновении и недоразвитости, незавершенности. Так, общественные отношения в Швеции к середине XIV в. находились примерно на той же стадии развития, как во Франкском государстве до времени Карла Великого или в англосаксонской Англии накануне нормандского завоевания.

Однако естественно возникает вопрос: почему общественные отношения в Швеции (а также в других скандинавских странах) развивались более медленными темпами, чем в других странах Европы? Что касается Швеции, то причины этого заключались думается, в следующем. Во-первых, как было показано в первой главе, в изучаемое время Швеция сильно отставала в экономическом развитии от передовых стран Европы. Во-вторых, она совсем не подвергалась римскому влиянию и очень поздно стала подвергаться влиянию более передовых феодальных обществ Европы.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Adamus, IV, 21-24.

2. Rimbertus, XV, XVII.

3. Ibid, X, XXV.

4. U 29, 73, 130, 331,332; Vg 4.

5. U 114. 127, 130, 164, 165, 212 А, 261, 331; Sö 52, 145, 202, 367; Vg 4; Ög 82; Öl 37; NK, VI, s. 161 f.

6. U 127, 164, 165, 212A, 261.

7. U 130.

8. Sö 145.

9. UL M 6:4, В 9 pr; VmL M 6:4, В 8 pr; SdmL M 20:1.

10. Польский ученый Ловмяньский (Ławmianski Н. Zagadnienie niewolnictwa u slowien we wczesnym średniowieczu. Pamigtnik VIII Powszechnego Zjazdu Historików Polskich w Krakowie..., 1, Referaty. Warszawa, 1958, s. 33) различает рабство ассимиляционное, существовавшее еще при родовом строе, и рабство эксплуатационное, характерное для классовых отношений.

11. VgL I А 22; VgL II Ä 31; ÖgL Ä 17, 20. См. также Piekarczyk S. Studia nad rozwojem slruktury społeczno-gospodarozej wczesnośredniowiecznej Szwecji. Warszawa, 1962, str. 80 f.

12. Adamus, IV, 31.

13. Rimbertus, X.

14. Морган Л. Г. Древнее общество. Л., 1934, с. 144; Архив Маркса и Энгельса, т. IX. М., 1941, с. 144-145; Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 21, с. 164.

15. Genzmer F. Die germanische Sippe als Rechtsbilde. ZSSR, GA, Bd. 67, 1950, S. 49.

16. См. Морган Л. Г. Указ. соч., с. 43-52, 130-131, 164-172.

17. Wührer K. Beiträge zur ältesten Agrargeschichte des germanischen Nordens. Jena, 1935, S. 131-132.

18. История Швеции. М., 1974, с. 83.

ОГЛАВЛЕНИЕ