ПРИМЕЧАНИЯ НАУЧНОГО РЕДАКТОРА

Книга первая. Походы викингов

1. Распространение германских племен в Центральной и Восточной Европе, начавшееся в первых веках нашей эры, явилось провозвестником последующего Великого Переселения народов. Наиболее яркой составной первого этапа этих переселений является "марш", совершенный племенным союзом готов от мест их первоначального поселения в Южной Скандинавии через Балтику, Польское Поморье, территорию современной Польши, Карпаты – к Черному морю. Здесь, в Северном Причерноморье, в нижних течениях Днестра, Буга и Дуная возникла "держава готов" – протогосударственное образование, скорее всего мощный племенной союз с доминированием в нем германского этнического компонента. Разрушение этого протогосударства гуннами в 375 г. не привело к окончательному исчезновению готов как этноса, но явилось началом растворения германцев в иных этносах, складывавшихся в Северном Причерноморье и в Крыму в период Темных веков (VI-VIII вв.). Следы германцев в Крыму сохраняются очень долго – по крайней мере, до позднего средневековья и начала нового времени. Подробнее об этом см. также: Иордан "О происхождении и деяниях гетов" (СПб., 1997); Буданова В. П. "Готы в эпоху Великого переселения народов" (СПб., 1999); Пиоро И. С. "Крымская Готия" (К., 1990).

2. Перекрестные свидетельства об этом – в каком-то смысле, первом – походе викингов содержатся не только у Григория Турского, но и в "Беовульфе", одним из главных персонажей которого является некий конунг Хигелак (скорее всего, северное имя Хуглейк).

3. Нет сомнения, что попытки первичного государствообразования, осуществлявшиеся, в частности, Гормом Старым в Дании и Харальдом Прекрасноволосым в Норвегии, явились одним из важнейших поддерживающих факторов, питавших экспансию викингов. По крайней мере, деятельность Харальда имела прямым своим последствием колонизацию и заселение острова Исландия.

4. Перенаселенность Скандинавии, выдвигавшаяся многими авторами в качестве основной причины начала похода викингов, маловероятна, хотя, возможно, и имела место в отдельные периоды ее истории. Однако допустимо говорить лишь об относительной перенаселенности и нехватке ресурсов для жизни – население всех скандинавских стран в эпоху викингов не превышало 1 миллиона человек, из которых 0,5 миллиона приходилось на Данию.

5. Разграбление монастыря св. Кутберта, считающееся официальной датой начала эпохи викингов, совершилось 8 июня 793 г.

6. События второй четверти IX в. во Фрисландии связаны с именем скандинавского (датского) викинга Рерика, позднее прославившегося на Руси под именем Рюрика в качестве основоположника княжеской, позднее великокняжеской и царской династии Рюриковичей (862-1598 гг.).

7. Переход викингов от спорадических набегов к многолетним грабительским операциям с созданием баз на островах и побережье ознаменовал переход к новому этапу походов викингов и новой форме их активности. Подробную периодизацию эпохи см. Лебедев Г.С. "Эпоха викингов в Северной Европе" (Л., 1985). Подробнее о формах активности викингов см. Гуревич А.Я. "Походы викингов" (М., 1966).

8. За всю эпоху викингов нам известно около двух десятков имен вождей, возглавлявших отряды, нападавшие на Западную Европу, – из европейских и скандинавских литературных памятников и исторических источников.

9. Это очень ценное замечание Стриннгольма. Многие средневековые хронисты усматривали в преимущественном внимании викингов к монастырям и церквям особый, почти апокалиптический смысл, находя в их ненависти к культовым христианским местам признак особого языческого фанатизма. Вернее же видеть в этом более прозаический интерес к ценностям, крупнейшими хранителями которых традиционно были именно монастыри.

10. Нападение в 844 г. на Севилью некоего народа "ар-рус" является одним из важных доказательств скандинавского происхождения имени "русь" и практического тождества на раннем этапе понятий "русь" и "варяги" в Восточной Европе.

11. Англия, как наиболее близкая и привлекательная в смысле доступности и потенциальной добычи для викингов территория, исправно посещалась их отрядами на протяжении всего периода истории походов викингов. Подробнейшим сочинением, посвященным, в частности, истории нападения викингов на Британские острова, является книга О.Тьерри "История завоевания Англии норманнами" (СПб., 1868).

12. Осада викингами Парижа в 885-886 гг. является, без сомнения, крупнейшей операцией эпохи викингов. Если принять, за истинные численные показатели – а летописцы и очевидцы могли ошибиться в количестве воинов, но вряд ли в количестве судов (700), – то по подсчетам Г. С. Лебедева, в заморские походы ушло в тот год едва ли не все боеспособное мужское население скандинавских стран. Эта беспрецедентная акция знаменует наивысшую точку активности викингов, подчиненных единой цели и более или менее организованных и сплоченных под общим верховным (хотя и не очень прочным) командованием.

13. Блестящий пример использования волоков для переправы на судах через непроходимые участки русел рек. Этот эпизод подтверждает возможность аналогичного волокового перемещения в том числе и больших боевых судов через сухие участки пути из варяг в греки – от Ловати и Западной Двины до Днепра.

14. Включение в молитву этой фразы отмечает максимальный размах скандинавской опасности для Европы и одновременно явственно демонстрирует, что викинги воспринимались своими противниками вполне в апокалиптическом духе, наряду с мором и саранчой, как кара Господня.

15. Подобные способы возведения оборонительных валов с использованием внутренних каркасных бревенчатых конструкций являются общераспространенными у многих народов Европы. Кельтская "галльская стена", murus gallicus, описанная античными авторами, в частности Цезарем, также может быть отнесена к разряду подобных сооружений. Искусство возведения валов в Европе в ту пору стояло на должной высоте, ибо протяженные валы являлись действенным фортификационным средством, позволявшим весьма эффективно контролировать границы, по которым они проходили. Среди таковых должны быть в первую очередь знаменитый вал Даневирке ("Дело датчан") в южной Ютландии, тянувшийся от Балтийского до Северного моря, вал Оффы и вал Черной Свиньи на Британских островах. Что же касается круглых укреплений, то классический примером таковых служат знаменитые круглые лагеря Ютландии, возведенные с размахом и с удивительным инженерным искусством и соблюдением пропорций (при диаметре в сотни метров отклонение от идеального геометрического круга не превышает нескольких десятков сантиметров) – Аггерсборг, Трэллеборг, Фюркат. См. также Гуревич А. Я. "Походы викингов".

16. Два поражения с тяжелейшими потерями в течение немногим более чем полгода обескровили поколение викингов, и широкомасштабные походы на некоторое время стали нереальны. Однако активность викингов на самом деле не была снижена, она лишь приобрела более организованные и прагматически ориентированные (захват территорий, упорядочение взимания и выплаты даней и т. д.) очертания, отмечая очередной этап походов (см. Лебедев Г. С. "Эпоха викингов в Северной Европе").

17. Эпитафия представляет собой весьма ценный и многоплановый исторический источник, не чуждый своеобразного пафоса и поэзии. В ней описывается бурная жизнь Рольфа, в ходе которой его дружины наводили ужас на фризов, жителей Парижа и Байе, три десятилетия заливали кровью землю древней Галлии, и не было ничего страшнее для франков, чем клин его воинов, а в результате, после многих кровопролитий, пожаров и разграблений, викинг "заслужил крещение" – и, таким образом, все прежние грехи аннулировались. "Как прежде был волком, так после стал кротким агнцем". В этой надписи причудливо переплелись черты описания подвигов героя, сделанного в духе северной традиции и вполне уместного на каком-нибудь руническом камне, и формулы и дух христианской эпитафии.

18. История Нормандии в Х в. является хрестоматийным примером чрезвычайно быстрой ассимиляции скандинавов. Уже во втором поколении датчане и норвежцы, переселившиеся сюда с Рольфом, утрачивали и скандинавский язык, и скандинавские имена, превращаясь во французских рыцарей. Единственное, что продолжало в них жить неизменно, – это воинственный дух их северной родины.

19. Этот эпизод весьма схож с теми многочисленными ситуациями, в которых оказывались в конце Х и начале XI столетий русские князья, когда после выполнения договорных обязательств военного и политического свойства со своей стороны норманнские отряды представали в роли нежелательной и беспокойной вооруженной силы, которая представляла реальную опасность внутренней стабильности государства и которую князья стремились возможно скорее спровадить на сторону. Чаще всего путь варягов-викингов пролегал дальше на юг, в Византию, ко двору императора, однако иногда эту силу удавалось направить против неспокойных восточных соседей, параллельно решая тем самым свои собственные государственные задачи.

20. Завоевание норманнами северо-западной части королевства франков, будущей Нормандии, имело наиболее существенным последствием сложение здесь одного из наиболее мощных и классических феодальных государств Западной Европы этого периода. Весьма чистые формы феодального строя, возникшего здесь, объяснялись далеко не в последнюю очередь "вливанием новой крови", привнесением дополнительного, полуварварского, германского компонента, наслоившегося на складывающуюся и успешно прогрессировавшую структуру нового феодального общества. Ассимиляция норманнов здесь носила классический характер и шла очень быстрыми темпами (язык и, вероятно, северное самосознание исчезали уже во втором поколении). Тем не менее воинственный дух викингов не угас, но нашел себе благодатное поле для развития. Весьма активная и даже агрессивная политика Нормандии, осуществившей вскоре военную колонизацию Сицилии (Королевство Обеих Сицилий) и полное завоевание Английского королевства, без сомнения, питалась и этим источником.

21. В англосаксонской Британии сложилась система так называемой Гептархии (Семикоролевья). Семь английских, саксонских и ютских королевств, возникших после англосаксонского вторжения и завоевания кельтской Британии в V в., находились в динамическом равновесии и периодических столкновениях между собой. Непрерывные попытки наиболее мощного государства Гептархии – Уэссекса – установить собственную гегемонию привели в конечном счете к доминированию именно этого государства, а затем герцогства в складывающемся едином английском государстве. Вообще необходимо признать, что непрерывные нападения викингов, постоянная угроза с их стороны, явились весьма заметным объединительным фактором и немало способствовали объединению страны.

22. Многочисленные острова к северу и северо-востоку от Британских островов, объединявшиеся в архипелаги Оркнейский, Фарерский, Шетландский, были в эпоху викингов весьма плотно заселены скандинавами – прежде всего из Норвегии, а также из Дании – и являлись не только источником новых отрядов норманнов, но и надежной базой отрядов, отправлявшихся из Скандинавии в Англию и Ирландию.

23. Последовавшая за этими событиями битва именуется в Саге об Эгиле битвой на равнине Винхейд, однако в истории она вошла под названием, которое бытует в Англии, – битва при Брунанбурге. Произошла она в 937 г. и оставила по себе громкую память в виде замечательного памятника эпической древнеанглийской поэзии – поэмы "Битва при Брунанбурге" (см. в книге "Древнеанглийская поэзия", М., 1982).

24. Описание этого эпизода в Саге об Эгиле является одним из наиболее драматических и ярких моментов северной литературы века саг. Одновременно это один из чрезвычайно редких случаев, когда сага описывает внутренние переживания героя, становящиеся заметными для окружающих.

25. Выплатой Данегельда (датских денег) ознаменован окончательный переход скандинавских викингов к преимущественно экономическому типу взаимоотношений с покоренной Англией. Угроза вторжения становится действенной причиной, по которой англичане предпочитали расстаться с огромными суммами, вместо того чтобы пытаться организовывать адекватное вооруженное сопротивление норманнам, каковое сопротивление, как оказалось, чаще всего оказывалось неэффективным. Таким образом, фактически бескровным путем викингам удавалось получать колоссальные контрибуции, следы которых по сию пору массово обнаруживаются в ходе археологических раскопок в Скандинавии. Север был наводнен английским серебром, как несколько ранее – арабским, поступавшим от торговли на Восточном пути.

26. К концу правления Канута, вошедшего в историю под именем Канута Могучего, оказались, таким образом, Англия, Норвегия и Дания. Это была крупнейшая, хотя и недолговечная, империя, возникшая в Северной Европе в раннем средневековье. Одновременно это объединение несло в себе наивысшую и позднейшую форму активности викингов – переход к государственным завоевательным мероприятиям, имеющим целью аннексию территории целых стран.

27. Фактически осенью 1066 г. англичанам пришлось сражаться на два фронта. 25 сентября, при Стэмфордбридже, близ Йорка, произошла битва с высадившимися незадолго перед тем норвежцами конунга Харальда Сурового (кстати, зятя русского князя Ярослава Мудрого, мужа его дочери Елизаветы). В этом сражении, традиционно считающемся последним сражением эпохи викингов, так как им завершился последний поход скандинавов в Западную Европу, Харальд был убит, а норвежское войско разгромлено. Ровно через три недели, 14 октября, в битве при Гастингсе изрядно потрепанная и измотанная маршем через всю Англию армия короля Гарольда Годвинсона была в ожесточенном и упорном бою разбита конным войском и лучниками герцога Нормандии Вильгельма. Эта битва имела два следствия – полное завоевание Англии нормандцами и безраздельное господство на ближайшие столетия тяжелой конницы на европейских театрах военных действий.

28. Глава об основании кантонов Швейцарии выходцами из Скандинавии основана целиком на устной народной традиции и оттого, в отличие от всех остальных частей книги Стриннгольма, вряд ли может быть принята в качестве серьезного научного исследования. Однако нет сомнения в том, что в ходе многочисленных перемещений племен в эпоху Великого переселения народов отдельные этнические группы германцев, прародиной которых была Скандинавия, оседали в землях, составивших позже территорию Швейцарии.

29. Удивительная судьба острова, заселенного викингами и сохранившего бесценные шедевры северной архитектуры, продолжает оставаться в центре внимания всех исследователей, посвящающих свои труды прошлому Скандинавии. Среди прочих исследований следует особо отметить работы выдающегося советского скандинависта М.И.Стеблин-Каменского, прежде всего его книгу "Культура Исландии" (М., 1967), а также книгу исландского историка Э.Ольгейрссона "Из прошлого исландского народа" (М., 1957).

30. С притязаниями другого Харальда, Харальда Гормссона, конунга датчан, на Исландию связан интересный и примечательный эпизод Саги об Олафе, сыне Трюггви: Харальд, оскорбленный тем, что, после его боевых действий в Норвегии, в Исландии был принят закон, согласно которому каждый житель острова должен был сочинить по хулительной висе (стихотворению) о конунге датчан, велел одному колдуну разведать обстановку в Исландии и донести ему. Тот отправился к берегам острова в обличье кита. Он увидел, что все горы и холмы там полны духами страны, большими и малыми. Колдун подплывал к острову с разных сторон, но каждый раз ему что-либо мешало: то огромный дракон, вышедший из долины в сопровождении дышащих ядом змей, жаб и ящериц, то огромные хищные птицы, то большой ревущий бык, то великан с железной палицей в руке. Интересно заметить, что все эти четыре духа-хранителя Исландии присутствуют в современном гербе этого островного государства.

31. Саги и эпические произведения, ставшие визитной карточкой Исландии, уникальным образом сохранили живые свидетельства не только о событиях эпохи викингов на всем севере Европы, но и бесценные свидетельства, позволяющие детально реконструировать древнегерманскую мифологию и этические представления древних скандинавов. В XVII-XVIII вв. исландские саги стали достоянием общественности, и началось их исследование учеными Дании (в состав которой входила тогда Исландия). С тех пор они неоднократно издавались и переводились на многие языки. Классическим изданием оригинальных текстов исландских саг является многотомная "Altnordische Saga Biblliotek", издававшаяся в Халле в конце XIX – начале ХХ в.

32. См. также исследования древнескандинавской литературы, в частности книги М.И. Стеблин-Каменского: "Мир саги" (Л., 1971), "Миф" (Л., 1976), "Скальдическая поэзия // Поэзия скальдов" (М., 1979).

33. Ему посвящена отдельная сага – Сага об Эйрике Рауде, или Сага об Эйрике Рыжем, – кстати, впервые переведенная на русский язык и изданная еще в конце XIX в. (одна из первых исландских саг, увидевших свет в русском переводе). Современное издание – в книге "Исландские саги. Ирландский эпос" (М., 1973). В ее рамках разворачивается практически вся история не только колонизация викингами Гренландии, но и открытия и попыток заселения Винланда (Северной Америки), каковые были осуществлены сыном Эйрика, Лейфом Эйриксоном, и его товарищем Торфинном Карлсефни.

34. Общее похолодание климата в Европе в XIII столетии сильнейшим образом сказалось на судьбе западных форпостов скандинавской экспансии. Затрудненное мореплавание сократило интенсивность сношений через океан, что привело к фактическому отрыву Гренландии, и тем более Винланда, от континента и Скандинавии в частности. К тому же жизнь в замкнутом, весьма суровом с природной и монотонном с общественно-политической точки зрения мирке способствовала явной и быстрой деградации как хозяйства, так и микросоциума, здесь сформировавшегося, что привело к быстрому упадку поселений.

35. Несмотря на возможность плаваний европейцев через Атлантический океан в Северную Америку и в более ранние периоды, мы не имеем каких-либо определенных сведений о таких экспедициях. В свете этого обстоятельства открытие Лейфом Эйриксоном (Лейфом Счастливым) Нового Света является первым письменным зарегистрированным контактом европейского морехода с новым континентом, что однозначно отодвигает дату этого события ровно на пять столетий раньше плаваний Христофора Колумба. Неудивительно, что судьба Лейфа и его товарищей, обстоятельства их плавания и, разумеется, следов их пребывания на американском побережье всегда находились в прицеле внимания многочисленных исследований. Однако следует отметить, что мы на сей момент не располагаем бесспорными и непротиворечивыми археологическими свидетельствами этого события. Тема породила даже весьма громкие фальшивки, такие как история с так называемым Кенсингтонским руническим камнем, на котором якобы была обнаружена руническая надпись, свидетельствующая о существовании поселений скандинавов в Северной Америке еще в XIV в. Тем не менее, на восточном побережье Америки, в местах описанной в саге высадки и закрепления скандинавских поселенцев, были обнаружены остатки домов, вполне могущие претендовать на скандинавское происхождение. Подробности истории исследования поселений викингов в Винланде – см. книгу выдающегося норвежского исследователя Хельге Ингстада "По следам Лейфа Счастливого" (Л., 1969).

36. О плавании Отера (Оттара, Охтхере) см. в кн. В. И. Матузова "Английские средневековые источники IX-XIII вв.: тексты, перевод, комментарий" (М., 1979).

37. Подробнейшему научному анализу проблемы связей викингов и Бьярмии, непревзойденному и до сего дня, посвящена большая книга русского исследователя рубежа XIX и XX в. К. Ф. Тиандера "Поездки скандинавов в Белое море" (СПб., 1906). В этом капитальном труде проанализированы источники и дан тщательный разбор аргументации всех основных вопросов, возникающих в связи с этой темой.

38. Тема славяно-скандинавских контактов на заре государствообразования как на Севере, так и на Руси, поистине неисчерпаема, как неисчерпаема литература, посвященная этой теме. В кратких комментариях невозможно сколько-нибудь подробно остановиться ни на одном из основополагающих и узловых вопросов, образующих тело проблемы. Поэтому мы дадим лишь самый общий абрис прошлых и современных подходов и решений, отослав любознательного читателя к важнейшим источникам и научным трудам. В отечественной историографии вопрос об участии скандинавских викингов в генезисе Древнерусского государства приобрел болезненную и чрезвычайно политизированную, насыщенную эмоциями форму так называемой норманнской проблемы или варяжского вопроса. На практике эта полемика выражалась в борьбе двух непримиримых научных лагерей – норманистов и антинорманистов. На протяжении почти трех столетий, по крайней мере с середины 1730-х гг., роль скандинавов то искусственно преувеличивалась, то еще более необоснованно занижалась. Подробный анализ историографии вопроса дан в обобщающей работе А. А. Хлевова "Норманнская проблема в отечественной исторической науке" (СПб., 1997, там же см. основную библиографию), а также в книгах М. А. Максимовича (Собрание сочинений, т. 1, К., 1876), В. А. Мошина ("Варяго-русский вопрос", Slava, X) и И. П. Шаскольского ("Норманнская теория в современной буржуазной науке", М., 1965). Отдельные периоды русской историографии – как, например, третья четверть XIX в. или 1940-1960-е гг. – были отмечены подъемом антиромантизма, в остальные периоды пальма первенства принадлежала норманистам. Дефект дискуссии, делавшей ее с философской и историофилософской точки зрения совершенно бесплодной, заключался в самой постановке вопроса. В центре обсуждения очень долго была проблема этнической принадлежности призванных варяжских князей и пришедшей с ними дружины. Желание отстоять автохтонность великокняжеской династии приводило к генерации довольно курьезных и наивных идей, не имевших порой ничего общего с реальностью, но решительно отказывавших Рюрику со товарищи в скандинавском происхождении. Всегда, а особенно в послевоенные годы, вопрос этот имел отчетливо выраженный идеологический "поддон", что мало способствовало поиску истины. Конец дискуссии был положен в середине 1960-х – конце 1980-х гг. путем признания тех фактов, что: а) расселение славян и скандинавов среди автохтонных финнов и балтов разворачивалось практически одновременно, всенаправленно, и имело в принципе одинаковый характер (выкачивание дани из местного населения, преимущественно в форме подати мехами, лишь с преобладанием среди славян колонизационно-поселенческого начала); б) государство вызревало вполне закономерно, не нуждаясь в каких-либо культуртрегерских "первотолчках", и возникло изначально как механизм регулирования этого данническо-властного равновесия и как средство упорядочения транзитной торговли по Волжскому пути и Пути из варяг в греки; в) скандинавы внесли важный вклад в становление Древней Руси именно как высококвалифицированные воины (по существу – лучшие в то время в Евразии), придав своеобразие и колорит складывающемуся государству, удачно гармонирую с духовной составляющей, пришедшей из Византии (не случаен термин академика Д. С. Лихачева "Скандовизантия"). Отдельно всегда выделялся вопрос о происхождении имени "русь". Несмотря на необозримый спектр предложенных решений, наибольшее доверие вызывает точка зрения, согласно которой оригинальным источником этого этнонима является самоназвание скандинавских мореходов "родс" (гребец, ибо до VIII столетия парус не был в употреблении на Балтике и в северных морях вообще), от которого произошло название шведов в западнофинских (финском и эстонском) языках – "руотси, ротс" (см. также далее у Стриннгольма). От них, находившихся на переднем крае контактов с викингами-варягами, это слово переняли славяне, переделав его на свой манер – русь, совершенно так же, как племя суоми стало в славянском языке сумью, а хяме – емью. Таким образом, согласно этой точке зрения, "русь" – изначально скандинавская, а потом и полиэтничная, смешанная, дружина, команда корабля, и лишь спустя десятилетия этот термин приобретает не профессиональное, но сугубо этническое значение, становясь наименованием народа и государства. Что касается Новгорода-Хольмгарда, и в особенности Ладоги-Альдейгьюборга, бывшей первой "резиденцией" Рюрика и, таким образом, формально – первой столицей Русского государства, то ей посвящены по крайней мере два замечательных издания, долженствующие быть упомянутыми здесь: Бранденбург Н. Е. "Старая Ладога" (СПб., 1896) и "Средневековая Ладога" (Л., 1985).

39. Арабские исторические и географические сочинения явились ценнейшим источником, введенным в научный оборот главным образом в середине XIX столетия. Они явственно демонстрируют разницу между славянами и русами, подчеркивая нетождественность этих понятий. Кроме того, у Ибн-Фадлана мы находим единственное детальное описание обряда языческого погребения знатного купца-руса, тождественного обряду, реконструируемому по археологическим данным. Важнейшие публикации – Гаркави А. Я. "Сказания мусульманских писателей о славянах и русах (с первой половины VII века до конца Х века по Р. Х.)" (СПб., 1870) и Заходер Б. Н. "Каспийский свод сведений о Восточной Европе, 2" (М., 1967).

40. Начальная русская летопись, "Повесть временных лет", является именно тем источником, в котором содержится рассказ о призвании варягов. При всем внимании к другим категориям источников мы должны признать, что именно она остается главным и основным свидетельством, образующим стержневой сюжет варяжской легенды и, одновременно, выступает как своеобразный структурный каркас всех представлений о роли и месте варягов на Руси. Историю главной артерии Древнерусского государства – Пути из варяг в греки, его возникновения, существования, трансформации хозяйственной и исторической роли, а также преемственности и связи с другим путем, Волжским, блестяще отражают две одинаково поименованные работы: Брим В. А. "Путь из варяг в греки" (Изв. АН СССР, 1931, VII. Сер. общ. наук, вып. 2) и Лебедев Г.С. "Путь из варяг в греки" (Вестник ЛГУ, N 20, 1975).

41. Арабское серебро, обнаруживаемое в кладах и погребениях эпохи викингов, является важным датирующим материалом и историческим источником, подтверждающим активность скандинавов на Восточном пути и детализирующим периоды их активности, ее угасания и возрождения. См. Лебедев Г. С. "Монеты Бирки как исторический источник" (Тезисы докладов VIII Всесоюзной конференции скандинавистов, Петрозаводск, 1979). Кроме того, ценнейшим источником являются граффити на арабских монетах – знаки, символы и надписи, нанесенные на них во время использования монет в обращении в Скандинавии или на Руси. Более подробная информация об этом аспекте нумизматики эпохи викингов содержится в кн. Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю. К. "Граффити на восточных монетах" (Л., 1991).

42. Сага об Инглингах локализует прародину богов-асов, Великую Свитьод (Det Stora Svitjod) в нижнем течении Дона. Истолкование этого факта вариативно. С одной стороны, предки древних германцев в своем движении в Северную Европу некогда вполне могли проследовать через южнорусские степи и даже иметь здесь более или менее длительные поселения. Однако маловероятно столь детальное сохранение исторической памяти об этом факте на протяжении столь длительного времени. Более адекватной представляется связь этого сообщения саги с пребыванием германцев – готов, гепидов, герулов и пр. – в Северном Причерноморье в эпоху Великого Переселения народов и возможным возвращением части этих германцев в Скандинавию. В этом контексте продолжает дискутироваться так называемая герульская проблема – вопрос о сущности понятия "герулы", строго этнический смысл которого вызывает немалые сомнения. Не исключено, что термин этот был не столько этническим, сколько профессиональным, обозначая интернациональные дружины с доминированием в них германцев, и образовался по той же, в общем и целом, схеме, как и термин "русь". Подробнее об этом – см. Станг Х. "Наименование руси (герульская версия)" (СПб., 2000).

43. Многочисленные источники, в числе которых в первую очередь рунические камни, показывают, что скандинавы воспринимали как некое единое целое все территории на восток от своей родины, куда они совершали свои походы. Обороты "он был на Востоке", "он ходил в Восточные страны", "он пал на Восточном пути" и т. п. нередки в рунической эпиграфике и свидетельствуют, что немалое число скандинавских выходцев подвизалось именно на этом – восточном – поприще. См. также Мельникова Е. А. "Скандинавские рунические надписи" (М., 1977).

44. Наиболее обоснованной выглядит версия, высказанная еще в XIX в., согласно которой реальный Рюрик не имел братьев, по крайней мере пришедших с ним на княжение в Россию. Под именем таковых летописец ошибочно поместил искаженные древнесеверные слова sinc bus и thru wacringr, то есть "свой дом" и "верная дружина". Таким образом, в изначальном варианте предания подразумевался приход князя-конунга со своим родом и собственной дружиной, что вполне адекватно снимает противоречие и весьма подозрительное бездействие братьев на определенных им управленческих постах и их внезапный уход из жизни через два года.

45. Личность Олега представляет, без сомнения, самый колоритный образ именно скандинавского викинга той поры. Показательно, что даже самые ярые антинорманисты редко покушались на скандинавское происхождение этого князя. В действительности Олегу, согласно летописи на всю жизнь довольствовавшемуся фактически постом регента при Игоре (не исключено, однако, что эта роль была краткосрочной, и на самом деле Олег был в дальнейшем воеводой, соправителем, своего рода могучим ярлом при Игоре), принадлежит в русской истории гораздо более существенная роль. Именно в результате предпринятой им крупномасштабной операции, осуществленной интернациональным славяно-скандо-финским войском, в 882 г. был захвачен Киев. Таким образом, в одних руках оказались Северная и Южная Русь и весь Путь из варяг в греки. Именно эта дата и должна по праву считаться датой основания Древнерусского государства.

46. Непревзойденным и лаконичным историческим произведением, подведшим в свое время итог более чем полуторастолетней дискуссии о роли варягов на основании письменных источников и сохраняющим актуальность и по сей день, стала книга В.Томсена "Начало Русского государства" (СПб., 1891). В ней также приводится блестящий разбор номенклатуры личных имен летописи, демонстрирующий высочайший процент присутствия скандинавов в среде господствующего класса Руси.

47. Институт федератов явился вынужденным и на первых порах достаточно эффективным средством выхода из фатального военно-политического кризиса, в который вступила Римская империя. Готы же представляют наиболее классический и рафинированный пример федератных отношений с варварским племенным союзом. Однако варваризация армии, подхлестнутая вливанием в ряды защитников Империи все новых варварских контингентов, в конечном счете явилась одним из основных источников гибели Западной части некогда великого целого. Византии же удалось сохранить устойчивость и продлить свое существование еще на тысячелетие, в чем далеко не последнюю, а порой первостепенную роль играли именно отряды германских, а позднее преимущественно скандинавских воинов.

48. Общим местом и сюжетом многих саг является рассказ о том, как некий викинг длительное время служит при дворе императора Византии, а потом возвращается к себе на родину, отягощенный богатствами, полученными за службу. Нет сомнения, что такое наемничество было наиболее выгодным из всех возможных способов приложения воинственных усилий скандинавских искателей приключений.

49. См. также Василевский В. Г. "Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе в XI-XII веках" (Журнал министерства народного просвещения, 1874-1875, N 176-178).

50. Поход Ингвара, Ингвара Путешественника, в 1043 г. – вероятно, последний из масштабных скандинавских походов в восточные страны, отмечающий завершение эпохи викингов на востоке Европы. Многочисленные рунические памятники, поставленные в память "ходивших с Ингваром и павших в этом походе", являются последним громким отзвуком этой акции, окончившейся гибелью большинства ее участников.

51. Точка зрения, согласно которой в викингах усматривают лишь разрушительную и безжалостную, почти демоническую силу, сформированная средневековыми монахами-хронистами, давно не является научной. Движение викингов отнюдь не исчерпывалось походами, грабежами и пиратством. Торговля и основание новых городов, создание государств и наемничество были столь же важными составными этого пассионарного выброса, и именно они оставили по себе более всего следов.

ОГЛАВЛЕНИЕ