ВВОДНАЯ СТАТЬЯ

"Сага о Фарерцах" принадлежит к текстам, занимающим промежуточное положение между родовыми и королевскими сагами. К этой группе относятся также "Сага об Оркнейцах" и "Сага о Йомсвикингах". Все три саги были записаны в первой половине XIII в. в Исландии, но их действие разворачивается в других странах. В этих трех сагах упоминаются иноземные правители – конунги и ярлы, но основное внимание уделено не им, а скандинавским общинам в целом, соответственно – жителям Фарерских, Оркнейских островов и сообществу йомсвикингов (балтийских викингов). Из этих общин наиболее тесные торговые и политические связи с исландцами в X-XII вв. были у оркнейцев, менее тесные – у фарерцев и эпизодические – у йомсвикингов (1). Поэтому неудивительно, что из перечисленных текстов "Сага об Оркнейцах" в наибольшей степени, а "Сага о Йомсвикингах" – в наименьшей степени опирается на местные предания о памятных событиях прошлого, "Сага о Фарерцах" занимает промежуточное положение. С одной стороны, она служит главным источником сведений об истории Фарерских островов в период с 940 по 1047 гг., с другой – особенности рассказа заставляют подозревать, что многие детали не имеют отношения к предполагаемой фарерской устной традиции, но являются плодом домыслов самого исландского рассказчика.

Есть еще одно важное обстоятельство, сближающее "Сагу о Фарерцах" с королевскими сагами: рукопись самостоятельной редакции саги ныне утрачена, и фрагменты саги дошли до нас исключительно в составе королевских саг – двух редакций "Саги об Олаве сыне Трюггви" и четырех редакций т. н. "Большой Саги об Олаве Святом". Тем не менее, полный текст "Саги о Фарерцах" может быть восстановлен в правильном порядке, что было убедительно показано исландским ученым Оулавюром Хатльдоурссоном, который в 1987 г. выпустил критическое издание памятника (2). Единственная рукопись, содержащая почти полный, хотя и не вполне связный, текст саги – это знаменитая "Книга с Плоского Острова" (Gl. kgl. 1005 fol.). Первые тридцать три главы саги сохранились также в составе старшей редакции "Саги об Олаве сыне Трюггви" (рукописи AM 61 fol., AM 53 fol., AM 54 fot. (3)). Эта редакция "Саги об Олаве сыне Трюггви" была, предположительно, известна писцу и компилятору первой части "Книги с Плоского Острова", священнику Иону Тордарсону (4), но он предпочел в большинстве эпизодов следовать не ей, а тексту "Саги о Фарерцах", рукопись которой была в его распоряжении. По мнению Оулавюра Хатльдоурссона, гл. I-XXVII, XXXIV-XLII, XLIX-LIX непосредственно отражают чтения этой ныне утраченной рукописи: Йон Тордарсон вставлял их в текст компиляции без существенных изменений. Напротив, гл. XXVIII-XXXIII Йон взял из старшей редакции "Саги об Олаве сыне Трюггви". Гл. XLIII и XLV-XLVIII Йон взял из имевшейся в его распоряжении редакции "Саги об Олаве Святом" (5). Наконец, короткая главка XLIV, сохранившаяся в ряде редакций "Саги об Олаве Святом", оказалась лишней ввиду того, что Ион вновь соединил три фрагмента саги, где шла речь о Фарерских островах. Ни одна из редакций "Саги об Олаве Святом" не воспроизводит текст "Саги о Фарерцах" в неизменном виде, поэтому Оулавюр Хатльдоурссон остановился в гл. XLIII-XLVIII (эпизод с поездкой Карла из Мера и его убийством в 1028 г.) на чтениях одной из наиболее старых рукописей "Саги об Олаве Святом" – т. н. "Круга" (Kringla). Эта рукопись является ранним списком "Круга Земного" Снорри Стурлусона, сделанным неизвестным исландцем в 1250-1280 гг. Оригинал "Круга" сгорел в 1728 г. во время пожара в Копенгагене, но сохранились списки XVII в., лучший из которых, AM 36 fol., сделан ок. 1688 г. Аусгейром Йоунссоном. Таким образом, "Сагу о Фарерцах" удается восстановить в полном составе и правильном порядке глав, что является безусловным филологическим достижением. Правда, как было указано выше, восстановленный текст все же не отражает единой редакции, так как многочисленные составители "Саги об Олаве Святом" – Снорри Стурлусон был далеко не первым из них – меняли изначальный текст "Саги о Фарерцах". Едва ли, однако, современный читатель может быть на это в претензии: благодаря стилистической правке Снорри эпизод с убийством Карла из Мёра может быть отнесен к лучшим страницам саги.

В центре внимания саги – распря двух фарерцев, наделенных индивидуальными и весьма характерными чертами. Они – антагонисты. Сигмунд сын Брестира, воин и викингский вождь, становится дружинником правителей Норвегии и их наместником на Фарерских Островах. Сигмунд равнодушен к языческим обрядам и верит лишь "в свою силу и мощь", как он открыто говорит о себе в гл. XXIII. Он берется выполнить поручение конунга Олава сына Трюггви и насильно крестит своих земляков. Его главный противник Транд с Гати (6), хитрый купец и богатый бонд, привержен старому укладу и противится попыткам норвежцев установить свои порядки на Фарерских островах. Транд – язычник и колдун, но христианство противно ему не только само по себе, но еще и потому, что оно навязывается иноземными правителями вместе с обязательством платить им дань: Транд всеми силами противится христианству и велит своим подручным убивать посланцев конунга. В саге коварный Транд превозмог прямолинейного Сигмунда, которого сага превозносит как героя. Но в памяти народа остался именно Транд, которого фарерцы справедливо считают первым борцом за свою независимость. В честь Транда фарерцы по-прежнему называют своих детей. Между тем, имя "Сигмунд" на Фарерских островах почти вышло из употребления. Тем не менее, победа Транда не была безусловной ни в саге, ни в жизни. В последних главах саги Лейв сын Эцура, зять Сигмунда, убивает родичей Транда и получает от конунга Магнуса Доброго (1035-1047) Фарерские острова в лен. После этого, как признает рассказчик саги в гл. LIX, никаких выдающихся достижений (meiri afdrif), связанных с потомками Сигмунда, не было, хотя представители этого рода в XI-XII вв. сохраняли первенство на островах и получали от норвежских конунгов звания управителей (sýslumenn). Напротив, память о событиях начала XI в., когда норвежцы столкнулись с ожесточенным сопротивлением Транда и его сторонников, прочно запечатлелась в памяти исландцев, и соответствующие рассказы были в уже в первые десятилетия XIII в. включены в саги об Олаве сыне Трюггви и Олаве Святом. Стоит напомнить, что Исландия в это время еще сохраняла независимость, и пример соседней скандинавской общины, вынужденной подчиниться чужеземному конунгу, вряд ли воспринимался апологетически, вопреки заранее заданной установке саг на прославление конунгов-миссионеров.

По-видимому, сведения исландцев о Фарерских островах не были подробными. Они складывались из знания географии островов – здесь изложение саги свободно от ошибок, – рассказов о распрях Сигмунда с Трандом, составляющих основной предмет саги, сведений о времени заселения островов и их общественном устройстве (места тингов, титулы местных хёвдингов и расположение их хуторов), имен отдельных фарерцев XII-XIII вв., с которыми исландцы сталкивались в Норвегии. Особое отношение было к самозванцу Сверриру (ум. 1202 г.), фарерцу, который провозгласил себя сыном конунга и положил начало новой династии в Норвегии, и его родне, наводнившей Норвегию во время смутного времени. В целом же исландцы, что явно следует из текста саги, воспринимали Фарерские острова как отсталую и малокультурную провинцию, живущую по старинке и незнакомую с европейскими обычаями. Ср., в этой связи, рассказы о замужестве старухи Турид, которую персонаж саги называет в гл. LVI "самой завидной невестой на Островах", о колдовстве Транда в гл. XLI и вложенную ему же в уста в гл. LVII простонародную молитву, которую Транд наивно выдает за Credo, т. е. символ веры. Некоторые исследователи предполагали даже, что в молитве Транда исландский рассказчик высмеял фарерские диалектные формы (7). Интерес исландцев к своим фарерским современникам можно, с долей условности, назвать "этнографическим": он основывался на стереотипах о нравах соседей и не предполагал специальных знаний.

Иначе обстоит дело с рассказами о заселении Фарерских островов и о викингских походах Сигмунда. Эта часть саги воскрешает в памяти общее героическое прошлое древних скандинавов, когда еще не было однозначного деления на норвежцев, исландцев и фарерцев. Фарерские острова были заселены скандинавами в начале IX в. т. е. примерно на полвека раньше Исландии. По одной из версий, подкрепляемой авторитетом исландского ученого Сэмунда Мудрого (1056-1133), первые скандинавы побывавшие в Исландии, приплыли именно с Фарерских островов (8). Упоминаемый в начальной главе "Саги о Фарерцах" Грим Камбан был дедом первопоселенца Торольва Жира, ок. 870 г. приплывшего в Исландию с Фарерских островов на корабле викинга Флоки сына Вильгерд (9). Транд с Гати ведет своей род от норвежца Кетиля Плосконосого (ср. рассказы о последнем в "Саге о Людях с Песчаного Берега"), ок. 880 г. покинувшего Норвегию и захватившего власть в Западных Морях, т. е. на Оркнейских и Южных (Гебридских) островах и в части Шотландии. Потомки Кетиля осели и в Исландии, где сразу же выдвинулись на первые роли (ср. пряди из "Книги о Заселении Земли". В конце X в. Сигмунд сын Брестира повторяет путь Кетиля. Фаререц по месту рождения, но норвежец по воспитанию, Сигмунд делается викингским вождем и, получив мандат от норвежского ярла Хакона, становится хёвдингом в Западных Морях. Покончив с походами, он селится на Фарерских островах, где остается первым по могуществу человеком. Описания удали и боевых искусств Сигмунда выдержаны в духе лучших родовых саг. Подвиги Сигмунда настолько напоминают аналогичные сцены с участием Гуннара с Конца Склона в "Саге о Ньяле", Кьяртана в "Саге о Людях из Лососьей Долины" и других исландцев "века саг", что напрашивается мысль о том, что "Сага о Фарерцах" была смоделирована по образцу названных родовых саг. Но это иллюзия: "Сага о Фарерцах" заведомо древнее этих саг, и нет ни одного случая, где удастся доказать, что она заимствует материал какой-либо родовой саги. Напротив, обратное влияние "Саги о Фарерцах" на родовые саги почти несомненно. Тем самым, как ни парадоксально, описания подвигов знаменитых исландцев в родовых сагах в значительной мере следуют стандартам, впервые отработанным в сагах, героями которых являются жители других стран.

К сведениям, которые исландцы могли почерпнуть только от фарерцев, т. е. к фарерской устной традиции, в саге относится сравнительно немногое – общие характеристики Сигмунда и Транда, рассказы об их союзах и конфликтах с правителями Норвегии и отношении к христианству. Сюда же, бесспорно, относятся имена трех племянников Транда, детей и норвежской жены Сигмунда, его зятя Лейва сына Эцура. Сага точно указывает возраст Сигмунда (ему было девять лет в 975 г., когда пал норвежский конунг Харальд Серая Шкура) и отслеживает большинство его последующих действий по годам, но трудно сказать, является ли такая четкость следствием точных знаний, или, наоборот, следствием домыслов рассказчика. К числу наиболее достоверных деталей относятся сведения о местах убийств ключевых персонажей саги и топографически точные описания этих мест. Рассказ о необычных обстоятельствах, при которых погиб Сигмунд, тоже, вероятно, опирается на местные фарерские предания. В то же время анализ показывает, что в большом числе случаев исландский рассказчик домысливал эпизоды и выдумывал имена второстепенных персонажей. Большинство личных имен и прозвищ в саге не внушают доверия: некоторые из них вообще не встречаются за ее пределами или засвидетельствованы только в других частях Скандинавии и на несколько веков позже. Читателю саги не стоит удивляться обнаружив на ее страницах женщину X в. с христианским именем Сесилия или зловредного работника с экзотическим прозвищем Эльдъярн Перо на Шляпе (гл. V) Элемент литературной игры, побуждавшей рассказчика лихо изобретать сомнительные имена эпизодических персонажей, вроде имен братьев Хавгрима, Хергрима и Бьярнгрима в гл. LI, при том что он не владел существенной информацией о родне главных героев и не мог, например, назвать по имени родителей Бьярни, дяди Транда (гл. V), или матерей Лейва сына Эцура с Гилли (гл. XILIX), был очевиден для подготовленных исландцев XIII-XIV вв. в не меньшей мере, чем для современных комментаторов. К тому же многие из этих исландцев, в отличие от комментаторов, хорошо знали, в какой среде была записана "Сага о Фарерцах" и кто мог быть ее автором. Неудивительно, что многие компиляторы и составители королевских саг в случае, если версия "Саги о Фарерцах" вступала в противоречие с версиями того же эпизода в других памятниках, предпочитали следовать последним и выбрасывали куски "Саги о Фарерцах". Яркий пример вольного обращения рассказчика "Саги о Фарерцах" с культурными реалиями и словами, их обозначающими, демонстрирует гл. LXVIII, где идет речь об убийстве норвежца Карла, случившегося на Фарерских островах в 1028 г. Один из убийц, фаререц Гаут Рыжий, втыкает в землю некое оружие, названное слов refði, заимствованным скандинавами из греческого языка (по-видимому, через посредство варягов). Из контекста следует, что рассказчик называет этим словом небольшую секиру на длинной ручке, оружие, которое обладало достаточной массой и длиной, чтоб с размаху нанести им тяжелый удар (10). Однако греческое слово, послужившее источником refði, значит "палка", "посох", "жезл": скандинавы заимствовали это слово в значении "декорированная дубина, которую носит знать". В древнеисландской прозе слово refði встречается преимущественно в переводных текстах и почти неизменно сопровождает описания иноземных конунгов; крайне сомнительно, чтобы фарерцы начала XI в. воспользовались для убийства посланца норвежского конунга столь экзотическим предметом как refði. Можно предположить, что по неясным причинам слово re f ði вошло в моду в период записи саги и что рассказчик не к месту употребил его в ситуации, где речь шла о небогатых фарерских бондах XI в.

Примерное время записи "Саги о Фарерцах" устанавливается с точностью, превышающей датировки большинства саг, что показал Оулавюр Хатльдоурссон. Нижней границей времени создания протографа служит упоминание в последней главе Эйнара сына Скегги, управителя норвежских конунгов на Фарерских островах, который упоминается в другом тексте в рассказе о событиях 1210 г. (11). "Сага о Фарерцах" говорит об Эйнаре, что он "еще недавно был управителем на Островах". Кроме того, есть основания считать, что "Сага о Фарерцах" старше "Саги об Оркнейцах", протограф которой был записан ок. 1200 г. (12). Верхней границей служит время создания саг об Олаве Святом, в состав которых вставлялись главы "Саги о Фарерцах". "Сага об Олаве Святом", написанная Снорри Стурлусоном, датируется 1220-1230 гг. "Сага о Фарерцах" старше не только саги Снорри, но и той редакции "Саги об Олаве Святом", которая была составлена секретарем Снорри, аббатом Стюрмиром сыном Кари. Эта сага непосредственно предшествовала редакции Снорри (13). Тем самым "Сага о Фарерцах" почти наверняка была записана в период 1210-1215 гг. Стилистические и текстологические соображения, в частности, ссылки на род Кетиля Плосконосого, побуждают считать, что сагу записали в Западной Исландии, в окрестностях Широкого Фьорда. Но эта гипотеза, в отличие от датировки протографа, не может быть строго доказана (14).

Раннее время записи "Саги о Фарерцах", когда книжная традиция в Исландии еще не устоялась, лучше всего подтверждается языком саги, и, прежде всего, ее синтаксисом. Оулавюр Хатльдоурссон отмечает, что саги, записанные в начале XIII в., значительно чаще используют дейктические частицы nú "вот", "сейчас", "теперь" и þá "тогда", "потом", характерные для разговорного языка (15). Это наблюдение верно, но ему есть все основания придать более категоричную форму: рассказчик "Саги о Фарерцах" ориентировался на идиоматично звучащую устную речь и систематически использовал не только упомянутые частицы, но и целые цепочки безударных слов, группировавшиеся по строгому правилу, т.н. закону Ваккернагсля (16). Этот закон действовал в германских языках, в основном, в дописьменный период; он характерен, прежде всего, для языков со свободным порядком слов (17). Разумеется, все эти соображения доказывают лишь то, что синтаксис "Саги о Фарерцах" организован в соответствии с законами устного рассказа в самом древнеисландском языке, а не то, что "Сага о Фарерцах" продолжает фарерскую устную традицию.

В XIV в. содержание саги было изложено стихами в трех циклах рим, т. е. исландских баллад. Сохранилось два цикла (не полностью). Они носят названия "Римы Сигмунда" и "Трэнлы", т. е. "Стихи о Транде". Эти два цикла, как полагают, сложены разными поэтами. "Римы Сигмунда" и "Трэнлы" не опираются на устную традицию. Их ценность в том, что они следуют письменному тексту первоначальной версии "Саги о Фарерцах" и сохраняют второстепенные детали, выброшенные позднейшими компиляторами (18). Так, только в римах упоминается прозвище племянника Транда, Сигурда сына Торлака – Сигурд Кольцо. Прозвище брата Сигурда, Торда Коротышки, приводится во многих источниках, но лишь благодаря римам мы знаем, что прозвище было ироническим: его носитель был "высок на диво" (19).

Хронология событий саги, согласно се собственному свидетельству и другим источникам, выстраивается так:

Перевод "Саги о Фарерцах" на фарерский язык, выполненный пастором Йоханом Хенриком Шрётером (1751-1861) и И. Давидсеном, был издан уже в 1832 г. (вместе с датским переводом К. К. Равна) (20) и стал вехой для истории фарерской литературы и языка. В своем переводе И. X. Шрётер привел оригинальный фарерский вариант "Кредды" Транда. Это дало повод для филологической дискуссии о происхождении данного текста и его структуре; этот спорный вопрос обсуждается в примечаниях к части II.

ОГЛАВЛЕНИЕ