Е. А. ГУРЕВИЧ, И. Г. МАТЮШИНА. ПОЭЗИЯ СКАЛЬДОВ

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ПОЭЗИЯ СКАЛЬДОВ ПОСЛЕ ХРИСТИАНИЗАЦИИ

Предисловие

Нельзя забывать этих сказании

или называть их ложью,

изгоняя из поэзии старинные кеннинги,

которые нравились знаменитым скальдам.

Христианам не следует, однако,

верить в языческих богов

в другом смысле, чем сказано

в начале этой книги.

"Младшая Эдда"

(Пер. О. А. Смирницкой)

Исландия приняла христианскую веру спустя сто тридцать лет после убийства Эдмунда и одну тысячу лет после рождения Христа по общему исчислению", – пишет Ари Торгильссон по прозвищу Мудрый в "Книге об исландцах" (Íslendingabók, между 1122 и 1133 г.). По свидетельству рассказывающих о христианизации Исландии саг, весной 1000 года норвежский конунг Олав Трюггвасон, только что силой оружия введший новую веру в Норвегии и настойчиво стремившийся обратить в нее все скандинавские страны, был так разгневан неудачами миссионеров в Исландии, что повелел схватить всех находившихся в Норвегии исландцев и хотел казнить их. Тогда два исландца Гицур Тейтссон и Хьяльти Скеггьясон предложили поехать в Исландию, чтобы проповедовать там новую веру, и тем спасли плененных конунгом исландцев. Летом того же года вместе со священником Тормодом они вернулись в Исландию. Один из них, Хьяльти, был осужден на изгнание за хулу против богов – предшествующим летом он произнес со Скалы Закона оскорбительные стихи в эддическом размере – малахатте:

К Гицуру и Хьяльти присоединилось много других "христиан, и они въехали на тинг, готовые к бою. Язычники тоже приготовились к бою, и еще немного – и весь тинг начал бы драться. <...> Все нашли, что дело принимает очень плохой оборот" (1) (Пер. В. П. Беркова), – рассказывает о том, как было принято христианство в Исландии "Сага о Ньяле" (гл. CIV-CV). Христиане попросили военачальника Халля Торстейнссона объявить закон новой веры, однако он уговорил сделать это законоговорителя Торгейра, возглашавшего языческие законы на тинге в течение пятнадцати лет. Торгейр ушел в свою палатку, лег, накрыв голову плащом, и думал весь день и всю ночь. На утро в понедельник 24 июня он обратился к собравшимся со Скалы Закона и призвал всех к сдержанности и осмотрительности. Он говорил о тех бедах, которые обрушатся на людей, если христиане и язычники будут придерживаться разных законов и возникнут междоусобицы, от которых запустеет страна. Он вспомнил и о войне между королями Дании и Норвегии, длившейся до тех пор, пока народы этих стран сами не заключили мир вопреки воле своих правителей. Он завершил свою речь так: "Мне думается, что дела наши запутаются безнадежно, если у нас не будет одних законов для всех. Если закон не будет един, то и мира не будет, а этого нельзя допускать" (2) (Пер. В. П. Беркова). После чего и христиане, и язычники согласились, что все должны иметь общие законы – те, которые решит провозгласить Торгейр. Тогда он объявил: "Все люди должны быть у нас в Исландии христианами и верить в единого Бога-Отца, Сына и Святого Духа. Они должны оставить всякое идолопоклонство, не бросать детей и не есть конины. Если кто открыто нарушит этот закон, то будет осужден на трехгодичное изгнание, если же сделает это тайно, то останется безнаказанным" (3) (Пер. В. П. Беркова). Лишь через несколько лет и эта оговорка была отменена, и никто уже не смел совершать языческих обрядов ни тайно, ни открыто. Сага заключает: "Язычникам казалось, что их крепко обманули, но новая вера была введена законом, и все люди в Исландии обращены в христианство" (4) (Пер. В. П. Беркова).

Ни в одной европейской стране христианизация не произошла так внезапно, как в Исландии. Легкость, с которой исландцы приняли новую веру, добровольно достигнув компромисса на альтинге между язычниками и христианами, поразительна. Еще более удивительно то, что организованное язычество никогда не возрождалось в Исландии. Таким образом, Олаву Трюггвасону, казалось, удалось достигнуть в Исландии, которой он никогда не видел, много большего, чем в собственной стране. Когда его тезка Олав Святой стал королем Норвегии (ок. 1015 г.), то обнаружил, что, хотя жители побережья считают себя христианами и приняли крещение, они ничего не знают о христианской вере, в то время как обитатели центральной части страны полностью возвратились к язычеству. То, что языческие традиции оказались сильнее в Норвегии, чем в Исландии, неудивительно, если вспомнить о частых контактах исландцев с христианами Британских островов.

Однако и в Исландии язычество также не было полностью искоренено даже спустя два столетия после принятия христианства. В XII в. в эпоху расцвета исландских монастырей священнослужители, так стремившиеся покончить с язычеством, что, подобно епископу Холара Йоуну Эгмундарсону (о котором рассказывается в "Саге о Йоуне Святом"), считали непереносимым употребление имен языческих богов в названиях дней недели (Týsdagr, Óðinsdagr, Þórsdagr и т. д. (5)), продолжают, тем не менее, верить в реальность этих богов. Монах бенедиктинской общины в Тингэйрар Одд Сноррасон, сочинивший "Сагу об Олаве Трюггвасоне", описывает встречи конунга с Одином или Тором, всякий раз говоря о них как о "злых духах" (fjándi, djöfull (6)).

Не было искоренено язычество и в эпоху Стурлунгов, т. е. на третий век после христианизации. Вероятно, это связано с тем, что в эпоху народовластия отсутствовала способная покончить с ним сила – государство. Спустя несколько веков после принятия на альтинге новой веры языческие мифы все еще настолько вызывают интерес в Исландии, что проникают в письменные памятники. Снорри Стурлусон (1179-1241), самый знаменитый представитель рода Стурлунгов, пересказывая языческую мифологию в "Младшей Эдде", говорит о богах, великанах, карликах, норнах, валькириях уже не как о злых духах и не только без осуждения, но с явной симпатией. Обращаясь к скальдам следующих поколений, Снорри, как это явствует, в частности, из строк его "Эдды", приведенных в эпиграфе к этому разделу, призывает их помнить и верить в реальность излагаемых в книге мифов, хотя и делает оговорку для христиан: "Нельзя забывать этих сказаний или называть их ложью, изгоняя из поэзии старинные (т. е. мифологические, содержащие имена языческих божеств – И. М.) кеннинги, которые нравились знаменитым скальдам. Христианам не следует, однако, верить в языческих богов (eigi skulu kristnir menn trúa á heiðin goð) в другом смысле, чем сказано в начале этой книги" (7), т. е. в эвгемерическом прологе (Пер. О. А. Смирницкой). Характерный для Снорри синкретизм христианства, ученого эвгемеризма и веры в реальность языческих богов, был свойствен и всей исландской литературе эпохи после христианизации.

ОГЛАВЛЕНИЕ