Е. А. МЕЛЬНИКОВА. СКАНДИНАВСКИЕ РУНИЧЕСКИЕ НАДПИСИ

ОТ АВТОРА

За прошедшие двадцать с лишним лет после издания в своде "Древнейшие источники по истории народов СССР" скандинавских рунических надписей, содержащих сведения о Восточной Европе, а также найденных к тому времени на территории Древней Руси (СРН), произошли кардинальные изменения, вызвавшие необходимость в подготовке новой публикации. С одной стороны, неизмеримо возросло количество рунических и руноподобных надписей, найденных в Восточной Европе. С другой стороны, в ходе раскопок средневековых городов в Скандинавских странах и центров скандинавской колонизации на Западе (Дублин и Йорк) было обнаружено множество бытовых надписей, принципиально отличающихся от надписей на мемориальных стелах. Стало ясно, что уже в XI в. скандинавское общество было в значительной своей части грамотным, и руническое письмо широко употреблялось в повседневной жизни. Выделение бытового рунического письма привело к пересмотру методов и содержания рунологических исследований. Одновременно восточноевропейские находки, не имевшие ранее скандинавских аналогий и потому выглядевшие странными и недостоверными, оказались включенными в широкий контекст памятников бытового письма.

Ничем не отличающиеся от одновременных восточноскандинавских памятников, рунические амулеты и деревянный стержень из Поволховья, а также десятки граффити на куфических монетах из кладов, тяготеющих к основным речным магистралям Восточной Европы, свидетельствуют о том, что в IX-X вв. оседавшие на Руси скандинавы еще оставались носителями собственно скандинавской культуры, причем не в ее архаических, а современных, развивающихся формах. В XI-XII вв. характер рунической письменности в Древней Руси, равно как и топография рунических памятников меняются. Наряду с типичными для Скандинавии памятниками: футарком из Новгорода или каменной стелой с о. Березань, оставленными собственно скандинавами, а не варягами, появляется значительное количество руноподобных надписей, выполненных, видимо, потомками осевших на Руси норманнов, которые, сохраняя память о письме предков, уже не владели им в полной мере. Показательно, что инновации в руническом письме XI-XII вв. (появление пунктированных и средневековых рун) не находят отражения в этой группе текстов. Сами же памятники обнаруживаются либо в крупных городах, где отмечено присутствие скандинавов в более раннее время (Суздаль, Углич, Полоцк), либо на периферии Древнерусского государства, в порубежных пунктах, где в X-XI вв. стояли варяжские гарнизоны (Звенигород Галицкий – Плеснеск, Масковичи).

Тем самым характер и распространение скандинавской рунической письменности в Древней Руси не только свидетельствуют о пребывании и деятельности скандинавов в Восточной Европе, но и отражают процессы этнокультурной ассимиляции варягов в восточнославянской среде.

Книга состоит из двух частей, включающих две категории рунических памятников, служащих источниками по истории Древней Руси и русско-скандинавских отношений IX-ХII вв. Часть А является публикацией надписей на различных предметах, найденных на территории Восточной Европы (восточноевропейская часть России, Беларусь и Украина, а также Восточноприбалтийские страны). Часть Б включает тексты почти исключительно мемориальных стел, в которых содержатся сведения о Восточной Европе и Византии, из Дании, Норвегии и Швеции.

На территории Восточной Европы известны надписи, выполненные как старшеруническим, так и младшеруническим письмом, что определяет распределение надписей по главам. В первой главе публикуются старшерунические надписи (три и одна предположительная). Все они обнаружены в ареале Черняховской культуры и связаны с готским (или шире – восточногерманским) присутствием на юге Восточной Европы. В Приложении к главе I опубликована англо-саксонская надпись из, вероятно, нортумбрийской рукописи VIII в., содержащей Евангелия.

Вторая глава посвящена граффити на 265 восточных монетах, включающих рунические надписи (около 20) и руноподобные знаки. Отождествление последних с рунами в значительной части случаев условно, поскольку одиночные знаки простых графических форм могут интерпретироваться различными способами.

Третья глава охватывает младшерунические и руноподобные надписи на различных предметах, найденных в Восточной Европе (в общей сложности 64 надписи). Поскольку тип предмета в значительной степени определяет характер и содержание надписи, то глава состоит из разделов, посвященных различным категориям памятников, амулетам, деревянным стержням, пряслицам и др. Особо выделен комплекс из 48 надписей на фрагментах костей животных и птиц, происходящий из городища у дер. Масковичи (Витебская обл., Беларусь). В нем имеются надписи магического характера (амулеты), тексты, содержащие личные имена, отдельные слова на древнешведском или древнеисландском, а также на латинском языках, руноподобные надписи и знаки. В Приложении к главе III помещены три известные на настоящее время надписи, найденные на территории Византии: два граффити из собора св. Софии в Стамбуле (Константинополе) и три пространные надписи, выполненные на мраморной скульптуре сидящего льва, вывезенной из Пирейской гавани в Венецию. Поскольку путь в Византию лежал в XI в. почти исключительно через Восточную Европу и византийские варанги, проходя через Русь, нередко задерживались на службе русских князей (как, например, Харальд Сигурдарсон), представляется, что эти надписи существенно дополняют картину.

Часть Б построена по тому же принципу, что и издание 1977 г. Однако находки стел и их фрагментов с упоминаниями Восточной Европы, сделанные за истекшее время, потребовали изменения нумерации памятников, которая теперь стала хотя и более сложной, но открытой для дальнейших дополнений: вместо сквозной введена самостоятельная нумерация памятников для каждой страны и для шведских областей. Часть Б снабжена рядом приложений различного характера. В Приложении 1 даны тексты всех памятников, упоминающих Византию безотносительно к Восточной Европе. Хотя предполагается, что Восточный путь в XI в. был основным, нельзя исключить возможность того, что кто-то мог оказаться в Византии, следуя Западным путем вокруг Европы, кто-то мог воспользоваться Центральноевропейским путем – главной дорогой в Рим скандинавских паломников. Приложения 2 и 3 содержат указатели к руническим памятникам из Скандинавии: имен мастеров, высекших тот или иной текст, и конкорданс, в котором представлены номера публикуемых рунических памятников по их корпусным изданиям (DR., NIyR., SR.), изданию СРН и настоящей публикации.

Книга снабжена библиографией, словарем, указателем личных имен, указателем географических названий, а также указателем мест находок публикуемых и всех упоминаемых в книге рунических памятников. В указателях и библиографии принят скандинавский алфавит.

Все надписи, выявленные на территории Восточной Европы, издаются вместе с прорисями, помещенными в тексте, и фотографиями, вынесенными в альбом. Прориси, если не оговорено иное, выполнены мною. Я стремилась снабдить все надписи фотографиями, но это не всегда было возможно по техническим причинам, в первую очередь из-за плохого качества надписи. Прориси по преимуществу публикуются в натуральную величину, лишь в некоторых случаях они уменьшены из-за больших размеров предмета или увеличены, для того чтобы знаки можно было прочитать, однако во всех случаях размеры надписи и величина рунических знаков указаны в описании. Не приводятся также фотографии сильно разрушенных и части несохранившихся памятников из Скандинавских стран.

При публикации текстов приняты следующие обозначения:

транслитерация рунических знаков выделена полужирным шрифтом;

разделительные знаки между словами переданы только точками, без учета реальной графики знака (черточка, крест и др.);

надписи из Скандинавских стран, отмеченные звездочкой, были выявлены Е. А. Рыдзевской;

***

Работа над публикацией рунических надписей была длительной, требовала поездок в различные города для ознакомления с материалами, консультаций со скандинавскими рунологами. На разных этапах работы я пользовалась любезной помощью многих исследователей и сотрудников музеев. В первую очередь я хочу принести сердечную благодарность всем археологам, выявлявшим на находимых ими предметах подчас чуть различимые знаки, демонстрировавшим их мне и нередко переживавшим разочарование, поскольку эти знаки невозможно было интерпретировать как руническую надпись: Е. Н. Носову, М. В. Седовой, Л. В. Дучиц, Г. В. Штыхову, И. В. Дубову, С. В. Томсинскому, В. И. Кулакову, В. П. Коваленко, Т. А. Пушкиной, И. К. Лабутиной, А. А. Александрову и многим другим. С глубокой признательностью я вспоминаю Д. А. Авдусина, О. И. Давидан и И. К. Свешникова, предоставивших мне свои находки и способствовавших их исследованию и публикации. Огромную помощь мне оказали сотрудники музеев, где хранятся предметы с надписями и коллекции восточных монет: А. В. Фомин (ГИМ, Москва), И. Г. Добровольский (Государственный Эрмитаж, С.-Петербург), Н. И. Милютенко (Музей-заповедник Старая Ладога), А. М. Шовкопляс и З. А. Зразюк (Исторический музей, Киев), Б. Б. Гарбуз (Золотая кладовая, Киев), А. П. Арендарь (Чернигов). Множество ценных советов я получила при обсуждении отдельных находок и рукописи в целом от сотрудников центра "Восточная Европа в древнем и средневековом мире" Института всеобщей истории РАН, в первую очередь Г. В. Глазыриной и Т. Н. Джаксон, а также О. А. Смирницкой, В. Л. Янина, В. Н. Рябцевича. На протяжении многих лет я имела удовольствие обсуждать новые находки и возникающие в связи с их прочтением проблемы с ведущими рунологами Скандинавских стран и Германии: Хельмером Густавсоном, Торгюн Снэдаль, Марит Олен (Runverket, Стокгольм), Леной Петерсон и Хенриком Вилльямсом (Упсальский университет), Гердом Рисплингом и Кеннетом Джонсоном (Нумизматический институт, Стокгольм), Марией Стоклунд (Национальный музей, Копенгаген), Яном Рагнаром Хагландом (Тронхейм), Клаусом Дювелем (Геттинген). Особенно признательна я Хельмеру Густавсону и Герду Рисплингу, предоставившим в мое распоряжение подготовленные ими, но еще не опубликованные материалы, которые имели большое значение для интерпретации восточноевропейских находок.

ОГЛАВЛЕНИЕ