Круг Земной

САГА О СЫНОВЬЯХ МАГНУСА ГОЛОНОГОГО

I

После гибели конунга Магнуса Голоногого его сыновья – Эйстейн, Сигурд и Олав – стали конунгами Норвегии. Эйстейну принадлежала северная часть страны, а Сигурду – южная. Олаву конунгу было тогда четыре или пять лет. Той третью, которая принадлежала ему, управляли оба его брата. Сигурд был провозглашен конунгом, когда ему было тринадцать или четырнадцать лет, а Эйстейн был на год старше его. Сигурд конунг оставил на западе за морем дочь конунга ирландцев.

Когда сыновья Магнуса были провозглашены конунгами, те люди, которые уехали из страны со Скофти сыном Эгмунда, вернулись из Йорсалахейма, а отчасти из Миклагарда. Они очень прославились и могли много о чем рассказать. Наслушавшись этих рассказов, многие люди в Норвегии захотели отправиться в такую же поездку. Говорили, что в Миклагарде норвежцы, которые нанимались на службу, получали уйму денег.

И вот конунгов стали просить, чтобы один из них – Эйстейн или Сигурд – стал во главе войска, которое отправилось бы в такую поездку. Конунги согласились и снарядились в поход на их общий счет. В поход собрались многие могущественные мужи, и лендрманны, и богатые бонды. Когда подготовились к отъезду, было решено, что поедет Сигурд, а Эйстен будет управлять страной за них обоих.

II

Спустя год или два после гибели Магнуса Голоногого с Оркнейских островов приехал на восток Хакон, сын Паля ярла, и конунги наделили его званием ярла и облекли его властью над Оркнейскими островами, которой обладали ярлы до него – Паль, его отец, или Эрленд, его дядя. И Хакон вернулся на запад на Оркнейские острова.

III

Через четыре года после гибели Магнуса конунга Сигурд конунг отправился во главе своего войска из Норвегии. У него было шестьдесят кораблей. Торарин Короткий Плащ говорит так:

Сила бойцов,

Все по сердцу

Князю – господь

Им указ – сбиралась.

И шестьдесят

Ладей, одетых

Красно, по сини

Вдаль отплывали.

Сигурд конунг отправился осенью в Англию. Там правил тогда Хейнрек конунг (1) сын Вильяльма Незаконнорожденного. Сигурд конунг провел там зиму. Эйнар сын Скули говорит так:

К западу в невзгодах

Стойкий витязь с войском

Шёл, и конь стремнины,

Резвый, зыби резал.

Зимовать на землях

Английских преславный

Вождь, сошед со зверя

Стапелей (2) остался.

IV

Сигурд конунг отправился следующей весной со своим войском в Валланд и осенью добрался до Галицуланда, и там провел зиму. Эйнар сын Скули говорит так:

И другую горесть

Змей герой на землях

Якоба, под небом

Первый, жить сбирался (3).

Скаредности ярлу

Не спустил он, сытно,

Я слышал, кочет сечи (4)

Был накормлен, черный.

Произошло вот что. Ярл, который правил страной, договорился с Сигурдом конунгом, что он обеспечит продажу харчей Сигурду в продолжение всей зимы. Но так продолжалось только до йоля, а потом стало нечего есть, так как земля там неплодородная и урожаи скудные. Тогда Сигурд конунг отправился с большим войском к замку ярла. Тот бежал, так как у него было мало людей. Сигурд конунг добыл там много съестных припасов и уйму другого добра и велел переправить всю эту добычу на корабли. После этого он собрался в путь и поплыл вдоль западного побережья Испании.

Когда Сигурд конунг плыл вдоль побережья Испании, случилось, что какие-то викинги, которые плыли на нескольких галерах в поисках добычи, попались ему навстречу. Сигурд конунг вступил с ними в бой – это был его первый бой с язычниками – и захватил у них восемь галер. Халльдор Болтун говорит так:

Презренны на князя

Викинги – вождь в крике

Хильд посёк довольно

Асов стрел (5) – напали.

Был добычлив в сече

Вождь, очистил восемь –

Мужи не бежали –

Он галер – от смерти.

После этого Сигурд конунг направился к замку, который называется Синтре, и там у него произошла вторая битва. Это было в Испании. В этом замке засели язычники, и они нападали на крещеный люд. Он завладел замком, перебил в нем всех, так как они не хотели креститься, и взял там большую добычу. Халльдор Болтун говорит так:

Речь начнём, как в землях

Князь стяжал испанских

Славу, замахнувшись

На твердыню Синтре.

Ни в какую вои

Знать Христа, хоть рати

Вождь их сталью страшно

Карал, не желали.

V

После этого Сигурд конунг поплыл со своим войском к Лицибону. Это большой город в Испании, наполовину христианский, наполовину языческий. Там как раз граница христианской и языческой Испании.

Край к западу оттуда весь языческий. Здесь у Сигурда конунга произошла третья битва с язычниками. Он одержал победу и взял большую добычу. Халльдор Болтун говорит так:

В граде том вы третью,

В Лицибоне, конунг,

Одержали, княжий

Наследник, победу.

После этого Сигурд конунг направился со своим войском на запад в языческую Испанию и подошел к городу, который называется Алькассе. Там у него произошла четвертая битва с язычниками. Он взял город, перебил много народу, так что город опустел. Они взяли там огромную добычу. Халльдор Болтун говорит так:

В Алькассе рвались вы

В смертоносный посвист

Ратовищ в четвёртый

Раз, народоправец.

И еще так:

Зарыдали в граде

Разорённом жены

Нехристей, ты лихо

Нёс их ратям, храбрый.

VI

Потом Сигурд конунг поплыл дальше и вошел в пролив Нёрвасунд. В проливе он встретил большое войско викингов. Конунг вступил с ними в битву – это была пятая битва – и одержал победу. Халльдор Болтун говорит так:

Клинки в Нёрвасунде,

Вождь – Вас помощь божья

Укрепляла – в реки

Ран вы погружали.

После этого Сигурд конунг поплыл со своим войском на юг вдоль Серкланда и подошел к острову, который называется Форминтерра. Там в одной пещере засела большая шайка черных язычников, и они загородили вход в пещеру каменной стеной. Они опустошали страну и стаскивали всю добычу в пещеру. Сигурд конунг высадился на этом острове и направился к пещере. Она была в скале. К стене перед входом в пещеру был крутой подъем, и скала нависала над стеной.

Язычники защищали стену перед входом в пещеру. Оружие норвежцев было им не страшно, и они могли бросать камни и копья вниз на норвежцев, так что те не решались идти на приступ. Тогда язычники вынесли на стену парчовые одеяния и другие драгоценности, махали ими норвежцам и кричали им, подбадривая их и упрекая их в трусости.

Конунг решил прибегнуть к хитрости. Он велел взять две корабельные лодки, которые называются баркасами, втащить их на скалу над входом в пещеру и обвязать их толстыми канатами с обоих концов. Затем в лодки вошло столько народу, сколько они вместили, и лодки были опущены на канатах к входу в пещеру. Те, кто были в лодках, стали бросать камни и копья в язычников, и те отпрянули от стены.

Тогда Сигурд конунг взобрался со своим войском на скалу к стене, и они взломали стену и ворвались в пещеру, а язычники укрылись за каменную стену, которая перегораживала пещеру. Тут конунг велел принести бревен, сложить большой костер у входа в пещеру и поджечь бревна. Спасаясь от огня и дыма, некоторые язычники бросились наружу, где их встретили норвежцы, и так вся шайка была перебита или сгорела. Норвежцы взяли там самую большую добычу за весь этот поход. Халльдор Болтун говорит так:

Узрил средь моря

Мирокрушитель,

В сечах счастливый,

Форминтерру.

От жара и стали

Досталось чёрным,

Прежде чем смерть

Их настигла.

И еще так:

Люди славят подвиг

Твой, вождь: со стежки турсов

Ты на серков барки,

Мудр, спускать придумал (6).

И, ударив, гордый

Гримнир визга, снизу

По пещере, толпы

Их прикончил, Гёндуль (7).

А так говорит Торарин Короткий Плащ:

Был воям приказ

Князев – поднять

На гребень двух коней

Волны смоляных.

И вепри строп

На канатах рать

Вниз к пещерной

Стащили щели (8).

VII

Затем Сигурд конунг отправился дальше и подошел к острову, что называется Ивица. Там он сразился и одержал победу. Это была его седьмая битва. Халльдор Болтун говорит так:

Вождь, возжаждав славы,

Гнал к Ивице балки

Сходней рьян, ободьев

Скёгуль сокрушитель (9).

Потом Сигурд конунг приплыл на остров, что называется Манорк. Там произошла его восьмая битва с язычниками, и он одержал победу. Халльдор Болтун говорит так:

Разразился лезвий

Звон восьмой, зелёный

Багрила дружина

Данью финна Манорк (10).

VIII

Весной Сигурд конунг приплыл на Сикилей и долго там оставался. Там правил тогда Родгейр герцог (11). Он хорошо принял конунга и пригласил его на пир. Конунг пришел в сопровождении многих своих людей. Пир был роскошный, и каждый день на пиру Родгейр герцог стоял и прислуживал у стола Сигурда конунга. На седьмой день пира, когда все омыли себе руки, Сигурд конунг взял за руку герцога, подвел его к престолу, нарек его конунгом и облек его властью конунга над Сикилей. А раньше там правили ярлы.

IX

Родгейр конунг Сикилей был очень могущественным конунгом. Он завоевал весь Пуль и подчинил себе многие большие острова в Греческом Море. Его называли Родгейр Могучий. Его сыном был Вильяльм, конунг Сикилей, у которого была большая распря с кейсаром Миклагарда. У Вильяльма конунга было три дочери и ни одного сына. Он выдал одну из своих дочерей за Хейнрека кейсара, сына Фрирека кейсара. Их сыном был Фрирек, который теперь кейсар в Румаборге. Другая дочь Вильяльма конунга была замужем за герцогом Капра. Третья была женой Маргита, предводителя корсаров. Хейнрек кейсар убил их обоих. Дочь Родгейра, конунга Сикилей, была замужем за Манули, кейсаром в Миклагарде. Их сыном был Кирьялакс кейсар (12).

X

Летом Сигурд конунг поплыл из Греческого Моря в Йорсалаланд. Затем он поехал в Йорсалаборг и встретился там с Бальдвини конунгом Йорсалаланда (13). Бальдвини конунг очень хорошо принял Сигурда конунга и ездил с ним к реке Иордан и назад в Йорсалаборг. Эйнар сын Скули говорит так:

Греческие – почесть –

Прочертил князь килем

Хляби – златорубу

Любая пристала,

Прежде чем дождался

Вождь – и с ним дружина

Наутро, прещедрый,

Радости в Акрсборге.

Вождь вошел в йорсальский

Край. Второй подобный

Досель не являлся

Столп секир под солнцем.

Искупался перстней

Ненавистник в чистых

Водах – витязь мыслил

Благо – иорданских.

Сигурд конунг очень долго пробыл в Йорсалаланде, всю осень и первую половину зимы.

XI

Бальдвини конунг дал роскошный пир Сигурду конунгу, пригласив на него также многих людей из его дружины. Потом Бальдвини конунг подарил Сигурду конунгу много святынь. По совету Бальдвини конунга и патриарха взяли стружку от святого креста, и они оба поклялись над святыней, что это действительно стружка от святого креста, на котором сам бог был замучен. Затем эту святыню передали Сигурду конунгу с условием, что он и двенадцать его людей раньше поклянутся распространять всеми силами христианство и учредить у себя в стране архиепископство. А крест пусть хранится там, где покоится святой Олав конунг, и пусть собирается десятина, и пусть он сам тоже ее платит.

После этого Сигурд конунг поехал к своим кораблям в Акрсборг. Бальдвини конунг тоже снарядил тогда свое войско, чтобы двинуться к городу в Сюрланде, который называется Сэт. Этот город был еще языческим. Сигурд конунг должен был отправиться в поход вместе с ним. После короткой осады города язычники сдались, и конунги захватили город, а их воины – другую добычу. Сигурд конунг передал Бальдвини конунгу весь город. Халльдор Болтун говорит так:

Тороватый, отдал

Ты град, взятый с бою

У неверных, коней

Ведьм (14) кормивший в рети.

Эйнар сын Скули тоже говорит об этом:

Шёл на приступ Сэтта

Княвь. Там в лязге Скёгуль (15)

Помню камнемёты

Люты вихрь в скрутили.

Вал крушил, крошивший

Мясо вранам, красен

Стал булат. Победу

Добыл вождь всесильный.

Затем Сигурд конунг отправился к своим кораблям и стал готовиться к отплытию из Йорсалаланда. Они поплыли на север к острову, который называется Кипр, и Сигурд конунг оставался там некоторое время. Он направился потом в Страну Греков и стал со всеми своими кораблями у Энгильснеса, и стоял там полмесяца. Каждый день дул свежий ветер, благоприятный для плавания вдоль моря на север, но конунг хотел дождаться бокового ветра, чтобы можно было натянуть паруса во всю длину корабля. Все его паруса были из парчи, а его люди, как те, что были на носу, так и те, что были на корме, не хотели, чтобы паруса были обращены к ним изнанкой.

XII

Когда Сигурд конунг подходил к Миклагарду, он плыл близко к берегу. А по берегу там вплотную стоят города, замки и деревни. И с берега были видны надутые паруса, и так как между ними не было пробелов, они выглядели как одна сплошная стена. Весь народ стоял па берегу, чтобы посмотреть, как подплывает Сигурд конунг.

Кирьялакс кейсар (12), узнав о приезде Сигурда конунга, велел открыть те ворота Миклагарда, которые называются Золотыми. В эти ворота въезжает кейсар в Миклагард, когда он долго отсутствовал и возвращается с победой. Кейсар велел устелить коврами все улицы города от Золотых Ворот до Лактьярнира. Там самые великолепные палаты кейсара.

Сигурд конунг сказал своим людям, чтобы они въезжали в город горделиво и делали вид, что не замечают всего того нового для них, что они там увидят. Они так и сделали. Сигурд конунг и все его люди въехали в Миклагард с большим великолепием и направились в самые роскошные палаты, где все было приготовлено для их приема. Сигурд конунг оставался там некоторое время.

Затем Кирьялакс послал к нему людей и велел спросить, хочет ли он получить от кейсара шесть скиппундов золота или он предпочитает, чтобы кейсар велел устроить для него игры, которые обычно по его повелению устраивались на Падрейме. Сигурд конунг выбрал игры, и посланцы сказали, что эти игры стоят кейсару не меньше, чем то золото. Тогда кейсар велел устроить игры, и их сыграли, как было в обычае, но на этот раз исход игр был благоприятен для кейсара. Жене кейсара принадлежит половина участвующих в играх, и во всех играх ее люди соревнуются с людьми кейсара. И греки говорят, что если кейсар выиграет больше игр на Падрейме, чем его жена, то он одержит победу, когда отправится в поход.

XIII

Затем Сигурд конунг собрался в обратный путь. Он отдал кейсару все свои корабли, а на корабле, которым управлял конунг, была позолоченная голова. Эти корабли были поставлены в Церкви Петра.

Кирьялакс кейсар подарил Сигурду конунгу много лошадей и дал ему провожатых по всей своей стране. Сигурд конунг уехал из Миклагарда, но очень многие из его людей остались там и стали наемниками. Сигурд конунг поехал сначала в Болгараланд, затем через Унгараланд и Паннонию, Сваву и Бюйараланд. Там он встретился с Лоцариусом кейсаром из Румаборга (16), который его очень хорошо принял, дал ему провожатых по всей своей стране и велел обеспечить ему покупку всего необходимого.

Когда Сигурд конунг приехал в Слесвик в Дании, Эйлив ярл дал в его честь роскошный пир. Это было в середине лета. В Хейдабю он встретился с Николасом конунгом датчан (17). Тот его очень хорошо принял, проводил его сам на север Йотланда и дал ему корабль со всей оснасткой. На этом корабле он поплыл в Норвегию.

Так Сигурд конунг вернулся в свою страну, и его там хорошо приняли. Все говорили, что не бывало более славного похода из Норвегии, чем этот. Ему было тогда двадцать лет. Поход длился три года. Олаву, его брату, было тогда двенадцать лет.

XIV

Эйстейн конунг сделал много полезного, пока Сигурд конунг был в походе. Он основал мужской монастырь на Норднесе в Бьёргюне и пожертвовал на него много денег. Он велел построить Церковь Микьяля. Это была самая великолепная из каменных церквей. В усадьбе конунга он велел построить церковь апостолов. Это была деревянная церковь. Он велел построить там также большие палаты. Это была самая великолепная из деревянных построек в Норвегии. Он велел также построить церковь на Агданесе, а также укрепление и пристань, а раньше там нельзя было пристать к берегу. А в усадьбе конунга в Нидаросе он велел построить Церковь Николаса. Эта постройка была разукрашена разнообразной резьбой и всякими искусными поделками. Он велел также построить церковь в Вагаре в Халогаланде и назначил ей пребенду.

XV

Эйстейн конунг послал гонцов к наиболее мудрым и могущественным мужам в Ямталанде и пригласил их к себе. Он принял всех, кто приехал к нему, очень радушно и отпустил их с дружественными подарками, и таким образом заручился их расположением. И так как у многих стало в обычае ездить к нему и получать от него подарки, и некоторым из тех, кто не приезжал к нему, он посылал подарки, он добился дружественного расположения всех, кто имел власть в той стране. Беседуя с ними, он сказал, что жители Ямталанда плохо поступили, отвернувшись от конунга Норвегии и перестав платить ему подати. Он напомнил им, что жители Ямталанда подчинились в свое время конунгу Хакону Воспитаннику Адальстейна и потом долго были под властью конунгов Норвегии. Он напомнил им также о том, как много нужного для себя они могут получать из Норвегии и как трудно им обращаться к конунгу шведов за тем, что им необходимо. Он добился своими речами того, что жители Ямталанда сами стали просить его, чтобы он взял их под свою руку, и сказали, что им это нужно и необходимо. Расположение жителей Ямталанда к Эйстейну конунгу было таково, что они отдали всю свою страну в его руки. Сначала могущественные мужи приняли присягу от всего народа, а потом поехали к Эйстейну конунгу и под присягой передали страну в его руки, и эта присяга с тех пор сохраняет свою силу. Так Эйстейн конунг завладел Ямталандом при помощи ума, а не при помощи оружия, как некоторые из его предков.

XVI

Эйстейн конунг был очень красив видом. У него были голубые и довольно большие глаза, светлорусые и курчавые волосы. Он был среднего роста, умен, сведущ в законах и сагах, а также в людях, находчив и красноречив. Он был человек веселый и простой в обращении, и весь народ его очень любил. Его женой была Ингибьёрг, дочь Гутхорма сына Торира из Стейга. Их дочь звали Марией, на ней потом женился Гудбранд сын Скавхёгга.

XVII

Сигурд конунг был большого роста, у него были русые волосы. Он был человек доблестный, некрасивый, но рослый и живой. Он был неразговорчив и часто неприветлив, но хорош к друзьям и постоянен. Он был не речист, но добродетелен и великодушен. Правитель он был твердый и суровый, хорошо соблюдал законы, был щедр, могуществен и знаменит.

Олав конунг был высок ростом, строен и красив видом. Он был человек веселого нрава и простой в обращении, и люди его любили.

Когда конунги-братья правили в Норвегии, были отменены многие налоги, введенные датчанами во время правления Свейна сына Альвивы. Поэтому конунгов-братьев очень любили как простые, так и знатные люди.

XVIII

Олав конунг заболел и от этой болезни умер. Он был похоронен в Церкви Христа в Нидаросе. Его очень оплакивали. Страной стали править два конунга – Эйстейн и Сигурд, а раньше в продолжение двенадцати лет конунгами были три брата, пять лет после того, как Сигурд вернулся в страну, и семь лет до этого. Олав конунг умер, когда ему было семнадцать лет. Это случилось в одиннадцатую календу января (18).

В тот год, когда Эйстейн конунг был на востоке, а Сигурд конунг был на севере, Эйстейн конунг зимой долго жил в Сарпсборге.

XIX

Одного могущественного бонда звали Олав в Долине. Он был богат. Он жил в Ауморде в большой долине. У него было двое детей. Его сына звали Хакон Фаук, а дочь – Боргхильд. Она была красавица, к тому же умна и во всем сведуща. Олав и его дети зимой долго гостили в Сарпсборге, и Боргхильд много беседовала с конунгом, и люди говорили разное об их дружбе. Следующим летом Эйстейн конунг поехал на север страны, а Сигурд поехал на восток. На следующую зиму Сигурд конунг был на востоке страны. Он долго оставался в Конунгахелле и очень способствовал процветанию этого торгового города. Он построил там большую крепость и велел вырыть вокруг нее большой ров. Она была из дерна и камня. В крепости были построены дома и церковь. Он велел хранить святой крест в Конунгахелле и тем самым не сдержал клятвы, которую он дал в Йорсалаланде. Но десятину он ввел и выполнял большую часть того, что он поклялся выполнять. Оставляя крест на восточной окраине страны, он думал, что это будет защитой всей страны. Но как оказалось впоследствии, было очень опрометчивым оставлять эту святыню в такой близости от языческой державы.

Боргхильд дочь Олава слышала, что о ее беседах и дружбе с Эйстейном конунгом ходит дурная слава. Она отправилась в Сарпсборг, попостилась, как полагается перед испытанием раскаленным железом, пронесла его и совершенно очистилась от обвинений. Услышав об этом, Сигурд конунг проехал за один день расстояние, которое обычно проезжали за два, приехал к Олаву в Долине и заночевал там. Он сделал Боргхильд своей наложницей и увез ее с собой. Их сыном был Магнус. Его сразу же отослали на воспитание в Халогаланд на Бьяркей к Видкунну сыну Йоана. Там он и рос. Магнус был очень красив и быстро стал рослым и сильным.

XX

Сигурд конунг женился на Мальмфрид, дочери конунга Харальда сына Вальдамара из Хольмгарда. Матерью Харальда конунга была Гюда Старая, конунгова жена, дочь конунга англов Харальда сына Гудини. Матерью Мальмфрид была Кристин, дочь конунга шведов Инги сына Стейнкеля. Сестрой Мальмфрид была Ингильборг, на которой был женат Кнут Лавард, сын конунга датчан Эйрика Доброго, сына Свейна, сына Ульва. Детьми Кнута и Ингильборг были Вальдамар, который стал конунгом Дании после Свейна сына Эйрика, Маргрет, Кристин и Катрин. Маргрет была женой Стига Белая Кожа. Их дочерью была Кристин, которая была женой конунга шведов Карла сына Сёрквира. Их сыном был Сёрквир конунг.

XXI

Эйстейн конунг и Сигурд конунг были одной зимой оба на пиру в Упплёнде. Каждый из них жил в своей усадьбе. Но так как усадьбы, в которых жили конунги, были недалеко друг от друга, то решили, что они будут пировать вместе в каждой из этих усадьб по очереди. Сначала оба пировали в усадьбе Эйстейна конунга. Вечером, когда люди начали пить пиво, то оказалось, что оно плохое, и люди молчали. Тогда Эйстейн конунг сказал:

– Что-то молчат люди. А ведь за пивом принято веселиться. Надо нам затеять какую-нибудь забаву. Тогда люди развеселятся. Самое лучшее будет, брат Сигурд, если мы с тобой затеем какую-нибудь потеху.

Сигурд конунг отвечает довольно сухо:

– Говори сколько хочешь, но оставь меня в покое.

Тогда Эйстейн конунг сказал:

– За пивом часто бывало в обычае, что люди выбирали себе кого либо для сравнения с ним. Пусть и тут будет так.

Сигурд конунг промолчал.

– Я вижу, – говорит Эйстейн, – что начинать потеху придется мне. Я выбираю, брат, тебя для сравнения со мной. Я делаю это потому, что у нас с тобой одинаковое звание и одинаковые владения, и как по происхождению, так и по воспитанию между нами нет различия.

Сигурд конунг отвечает:

– А помнишь ли ты, что я мог переломить тебе хребет, если бы захотел, хотя ты был на год старше меня?

Эйстейн конунг отвечает:

– Я помню хорошо, что ты не мог играть ни в какую игру, которая требовала ловкости.

Тогда Сигурд конунг сказал:

– А помнишь, как мы с тобой плавали? Я мог потопить тебя, если бы хотел.

Эйстейн конунг говорит:

– Я мог проплыть не меньше тебя и не хуже тебя нырял. А по льду я катался так, что не знал никого, кто бы мог меня обогнать. А ты был на льду, как корова.

Сигурд конунг говорит:

– Стрелять из лука – более благородное и более полезное искусство. А ты, наверно, не натянешь моего лука, даже если ляжешь и упрешься в него ногами.

Эйстейн конунг отвечает:

– Я не могу натянуть лук с такой силой, как ты, но меньше различаемся мы в меткости, и я гораздо проворнее тебя на лыжах, а это раньше считалось тоже хорошим искусством.

Сигурд конунг говорит:

– Для правителя страны, для того, кто должен повелевать другими, важно, чтобы он выделялся, был сильнее, владел оружием лучше, чем другие, и чтобы его легко можно было увидеть и узнать, когда собралось много людей.

Эйстейн конунг говорит:

– Красота тоже преимущество в муже. Его тогда легко узнать в толпе. Красота лучшее украшение правителя. Я и законы знаю гораздо лучше, чем ты, и если нам приходится держать речь, то я гораздо красноречивее.

Сигурд конунг отвечает:

– Возможно, что ты искуснее меня в крючкотворстве. Ведь я был занят другими делами. И я не отрицаю, что ты речист. Но многие говорят, что ты не очень-то держишь свое слово и что твоим обещаниям нельзя верить. Ты всегда поддакиваешь тем, кто рядом с тобой, а правителям это не подобает.

Эйстейн конунг отвечает:

– Я просто хочу, чтобы всякое дело, с которым ко мне приходят люди, было решено к общему удовольствию. Когда ко мне приходит человек, у которого тяжба с другим человеком, я стараюсь посредничать между ними так, чтобы оба были довольны. Часто бывает, что я обещаю то, о чем меня просят, так как хочу, чтобы все уходили от меня радостными. Я бы мог делать, как ты, если бы захотел: всем обещать только плохое. Понятно, что тебя никто не упрекает в том, что ты не выполняешь обещанного.

Сигурд конунг отвечает:

– Все говорят, что мой поход в заморские страны делает мне честь как правителю. А ты во время этого похода сидел дома, как дочь своего отца.

Эйстейн конунг говорит:

– Ну вот, ты теперь тронул самое больное место. Я бы не начинал этой перебранки, если бы не умел тебе ответить. Больше похоже на то, что я снарядил тебя в поход, как свою сестру.

Сигурд конунг говорит:

– Ты, наверно, слышал, как много битв было у меня в Серкланде, тебе, наверно, о них рассказывали. Во всех них я одержал победу и захватил много сокровищ, таких, которые никогда раньше не попадали сюда в эту страну. Мне оказывали самые высокие почести, когда я встречался с самыми знаменитыми правителями, а ты, я слышал, все домоседничал.

Эйстейн конунг отвечает:

– Слышал я, что у тебя были какие-то битвы в заморских странах, но стране нашей было полезнее то, что сделал я за это время. Я построил пять церквей, а также пристань у Агданеса, где раньше нельзя было пристать к берегу, хотя всем, кто плыл на север или на юг вдоль побережья, приходилось там останавливаться. Я построил башню у Синхольмссунда и палаты в Бьёргюне, пока ты черту на забаву ухлопывал черных людей в Серкланде. Нашей державе было мало пользы от этого.

Сигурд конунг говорит:

– Я дошел в моем походе до Иордана и переплыл эту реку. А на том берегу есть куст, и я завязал на нем узел и наложил на него такое заклятье: если ты не развяжешь этот узел, то тебя постигнет беда.

Эйстейн конунг отвечает:

– Не стану я развязывать узла, который ты мне завязал. Но я мог завязать тебе узел, который бы тебе было гораздо труднее развязать, когда ты, возвращаясь из похода, приплыл на одном корабле прямо в мое войско.

После этого они оба замолчали, и оба были в большом гневе. Между братьями бывали и другие несогласия, и видно было, что каждый из них хотел выдвинуться вперед и превзойти другого. Но мир между ними сохранялся до самой их смерти.

XXII

Сигурд конунг был однажды в Упплёнде на каком-то пиру, и ему приготовили баню. Когда он мылся и над ним был разбит шатер, ему показалось, что в воде рядом с ним плавает рыба, и он так захохотал, что с ним сделался припадок, и потом у него очень часто бывали такие припадки.

Рагнхильд, дочь конунга Магнуса Голоногого, братья выдали за Харальда Копье. Он был сыном Эйрика Доброго конунга датчан. Их сыновьями были Магнус, Олав, Кнут и Харальд.

XXIII

Эйстейн конунг велел построить большой корабль в Нидаросе. По размеру и постройке он походил на Змея Великого, корабль, который Олав сын Трюггви когда-то велел построить. На новом корабле тоже спереди была голова дракона, а сзади – его хвост, и то и другое позолоченное. Борты у корабля были высокие, но нос и корма считались недостаточно высокими. Эйстейн конунг велел также построить в Нидаросе корабельные сараи, такие большие, что они казались чудом. Они были из лучшего леса и отлично сплочены.

Эйстейн конунг был на пиру в Хусстадире в Стиме. Там он внезапно заболел и от этой болезни умер. Он скончался в четвертую календу сентября (19), и его тело отвезли в Каупанг. Там он похоронен в Церкви Христа. Говорят, что с тех пор как скончался Магнус конунг, сын конунга Олава Святого, над гробом ни одного человека в Норвегии не стояло столько опечаленного народу, как над гробом Эйстейна конунга. Эйстейн был конунгом Норвегии двадцать лет. После смерти Эйстейна конунга Сигурд конунг правил страной один до самой смерти.

XXIV

Николае сын Свейна, конунг датчан, женился потом на Маргрете дочери Инги, на которой раньше был женат конунг Магнус Голоногий. Сына ее и Николаса звали Магнус Сильный. Николас конунг послал гонцов конунгу Сигурду Крестоносцу. Он просил оказать ему помощь людьми и отправиться с ним в поход на восток в Шведскую Державу в Смалёнд, чтобы крестить там народ, так как люди там не соблюдали христианства, хотя некоторые из них приняли его. В то время в Шведской Державе многие еще были язычниками, а многие – плохими христианами, ибо некоторые из конунгов там отступились от христианства и приносили жертвоприношения, как, например, Свейн Язычник или позднее Эйрик Урожай.

Сигурд конунг обещал отправиться в поход, и конунги назначили встречу в Эйрарсунде. Затем Сигурд конунг объявил сбор людей и кораблей по всей Норвегии. Когда ополчение собралось, у него было целых три сотни кораблей.

Николае конунг явился на встречу раньше назначенного времени и долго ждал там. Датчане стали роптать и говорили, что, наверно, норвежцы не приплывут. Поход был отменен, и конунг уплыл со всем своим войском.

Затем туда приплыл Сигурд конунг и был очень недоволен. Они направились на восток в Свимрарос и держали там тинг. Сигурд конунг сказал, что Николас конунг не сдержал своего слова, и они решили в отместку за это совершить набег на его страну. Они напали на селение, которое называется Туматорп и расположено недалеко от Лунда, затем направились на восток к городу, который называется Кальмарнар. Они пограбили там, а также в Смалёнде, взяли у жителей Смалёнда дань в пятнадцать сотен голов скота и обратили жителей в христианство.

После этого Сигурд конунг вернулся с войском назад и привез в свою страну много сокровищ и добычи, которую он захватил в этом походе. Он был назван походом в Кальмарнар. Было это за одно лето до великого затмения (20). Это был единственный поход Сигурда конунга, когда он один правил страной.

XXV

Сигурд конунг жил в своем поместье и однажды утром, когда его одевали, он был молчалив и невесел. Друзья его опасались, что у него снова будет припадок. Управитель поместья был муж умный и смелый. Он заговорил с конунгом и спросил, не получил ли тог какого-нибудь важного известия, которое его расстроило, или, может быть, он недоволен угощением или чем-нибудь другим, что можно исправить. Сигурд конунг отвечает, что виной тому, что он невесел, другое.

– Виной тому, – говорит он, – скорее то, что я думаю о сне, который мне снился сегодня ночью.

– Господин, – говорит тот, – это, наверно, хороший сон, и мы охотно послушаем тебя.

Конунг сказал:

– Мне снилось, что я стою здесь в Ядаре перед домом и смотрю в море, и вижу там великую черноту. Потом в ней что-то задвигалось и приблизилось сюда. Тут мне почудилось, будто это – огромное дерево. Ветви его были в небе, а корни – в море. И когда дерево достигло берега, оно сломалось, и обломки его разнеслись по всей стране – и по материку, и по островам и островкам, и по берегу. И мне почудилось, будто я вижу всю Норвегию до самого моря и все морские заливы, и в каждом из них валяются прибитые к берегу обломки этого дерева, в большинстве случаев маленькие, но некоторые большие.

Управитель говорит:

– Похоже на то, что Вы сами всего лучше можете истолковать этот сон, а мы охотно Вас послушаем.

Тогда конунг сказал:

– Всего вероятнее, как мне кажется, что этот сон предвещает появление в стране некоего человека, который станет в ней твердой ногой, а его потомки распространятся по всей стране, но будут очень неравны друг другу по значению.

XXVI

Халлькель Сутулый, сын Йоана Смьёрбальти, был лендрманном в Мере. Он отправился на запад за море на Южные Острова. Там он встретился с человеком по имени Гилликрист (21), и тот сказал, что он сын Магнуса Голоногого. С ним была его мать, и она сказала, что его другое имя Харальд. Халлькель взял с собой этих людей и привез их с собой в Норвегию. Он сразу же явился к Сигурду конунгу с Харальдом и его матерью. Те рассказали конунгу, с чем они приехали.

Сигурд конунг стал советоваться со своими приближенными, прося их высказать свое мнение, но они все сказали, что пусть он решает сам. Тогда Сигурд конунг велит позвать Харальда и говорит, что он не будет препятствовать тому, чтобы тот попробовал божьим судом доказать свое происхождение, при условии, что тот обязуется, даже если ему удастся его доказать, не притязать на власть конунга, пока Сигурд конунг или Магнус конунгов сын живы. Этот договор был скреплен клятвой.

Сигурд конунг сказал, что Харальд должен пройти по раскаленному железу, чтобы подтвердить свое происхождение. Такое испытание почли очень жестоким, ибо он должен был только доказать свое происхождение, а не право на власть конунга. От этого права он отрекся.

Однако Харальд согласился на испытание и стал поститься, чтобы подготовиться к нему. Это было самое большое испытание из всех, которым когда-либо подвергались в Норвегии. Девять раскаленных лемехов были положены на землю, и Харальд прошел по ним босыми ногами, ведомый двумя епископами. Спустя три дня осмотрели его ступни, и они оказались необожженными.

После этого Сигурд конунг признал родство Харальда, но Магнус, его сын, был недружелюбен к Харальду, и многие знатные люди следовали его примеру. Сигурд конунг настолько полагался на любовь всего народа к себе, что мог ото всех потребовать клятвы в том, что Магнус, его сын, будет конунгом после него, и весь народ дал ему такую клятву.

XXVII

Харальд Гилли был высок ростом, худощав, проворен и легок на бегу. У него была длинная шея, довольно длинное лицо, черные глаза и темные волосы. Одевался он по-ирландски: в короткое и легкое одеяние. Норвежский язык плохо давался ему. Он спотыкался на словах, и многие поэтому смеялись над ним.

Однажды Харальд сидел на пиру и разговаривал с другим человеком. Он рассказывал об Ирландии и говорил, что в Ирландии есть люди такие скорые на ногу, что никакая лошадь не может их обогнать. Магнус конунгов сын, услышав это, сказал:

– Тут он опять лжет, как обычно.

Харальд говорит:

– Нет, это сущая правда, что в Ирландии есть люди, которых никакая лошадь в Норвегии не обгонит.

Они еще поспорили. Оба были пьяны. Тогда Магнус сказал:

– Ставь в заклад свою голову, что ты побежишь так же быстро, как я скачу на моем коне. А я ставлю в заклад мое золотое обручье.

Харальд отвечает:

– Я не говорю, что я так быстро бегаю. Но я найду людей в Ирландии, которые бегают так, и об этом я готов биться об заклад.

Магнус конунгов сын отвечает:

– Не поеду я в Ирландию. Здесь будем биться, а не там.

После этого Харальд отправился спать и не стал больше с ним разговаривать. Все это происходило в Осло.

На следующее утро, когда кончилась ранняя месса, Магнус выехал на улицу. Он велел позвать Харальда. Когда тот явился, он был так одет: на нем были рубашка и штаны со штрипками, короткий плащ, ирландская шапка на голове и копье в руке. Магнус стал отмеривать расстояние. Харальд сказал:

– Расстояние слишком длинно.

Тогда Магнус еще удлинил его и сказал, что даже так оно слишком коротко. Собралось много народу. Началось состязание. Харальд все время держался вровень с плечом лошади, и когда они достигли конца отмеренного расстояния, Магнус сказал:

– Ты держался за подпругу, и лошадь тащила тебя.

У Магнуса был очень быстрый гаутский скакун. Они побежали снова. На этот раз Харальд все время бежал впереди лошади. Когда они добежали до конца, Харальд сказал:

– Ну что, держался я за подпругу?

Магнус говорит:

– Теперь ты бежал впереди.

Магнус дал своему скакуну отдохнуть немного. Потом пришпорил его и пустился вскачь. А Харальд стоял спокойно. Тогда Магнус оглянулся и крикнул:

– Беги!

Харальд побежал и намного обогнал Магнуса. Он добежал до конца отмеченного расстояния задолго до Магнуса, лег там и, когда Магнус доскакал туда, вскочил и приветствовал его. После этого они отправились в усадьбу конунга.

А Сигурд конунг был в это время на мессе и узнал о том, что произошло, только после обеда. Он сказал Магнусу в гневе:

– Вы называете Харальда глупым, но мне кажется, что ты сам дурак. Ты не знаешь иноземных обычаев. Ты не знал, что у иноземцев в обычае закалять себя в разных искусствах, а не заниматься только тем, что напиваться до бесчувствия? Отдай Харальду свое золотое обручье и никогда больше не насмехайся над ним, пока я жив.

XXVIII

Однажды, когда Сигурд конунг был на своих кораблях, около его корабля стоял исландский торговый корабль. Харальд Гилли поместился на корме корабля конунга. Рядом с ним поместился Свейн сын Хримхильд. Его отцом был Кнут сын Свейна из Ядара. А правил кораблем Сигурд сын Сигурда, знатный лендрманн. Погода была отличная, солнце пекло, и многие, как с кораблей конунга, так и с торгового корабля, купались в море. Один исландец, который плавал в море, забавлялся тем, что окунал под воду тех, кто хуже его плавал. Люди смеялись. Сигурд конунг смотрел на то, что происходит, и слышал, что люди смеются. Он сбросил с себя одежду, прыгнул в воду, и, подплыв к исландцу, схватил его, окунул под воду и стал держать под водой. А когда тот вынырнул, он снова окунул его, и так несколько раз. Тогда Сигурд сын Сигурда сказал:

– Неужели мы дадим конунгу погубить человека?

Кто-то сказал, что никому неохота вмешиваться. Сигурд сказал:

– Был бы тут Даг сын Эйлива, он бы вмешался.

Тут Сигурд прыгнул за борт, подплыл к конунгу, схватил его и сказал:

– Не топи человека! Все и так видят, что ты плаваешь гораздо лучше его.

Конунг сказал:

– Пусти, Сигурд! Я умерщвлю его. Он топит наших людей.

Сигурд отвечает:

– Давай сначала мы с тобой поиграем! А ты, исландец, плыви к берегу.

Тот так и сделал. А конунг оставил Сигурда и поплыл к своему кораблю. Сигурд тоже поплыл назад. А конунг сказал, чтобы Сигурд не смел больше показываться ему на глаза. Это передали Сигурду, и тот сошел на берег.

XXIX

Вечером, когда люди пошли спать, некоторые еще играли на берегу. Среди играющих был Харальд. Он велел своему слуге пойти на корабль, чтобы приготовить ему постель, и ждать его там. Слуга так и сделал. А конунг уже лег спать. Между тем слуге надоело ждать, и он лег в постель Харальда. Тогда Свейн сын Хримхильд сказал:

– Великий позор знатным людям приезжать сюда из дома только для того, чтобы здесь возвышать до себя своих холуев.

Слуга отвечает, что Харальд послал его сюда. Свейн сын Хримхильд сказал:

– Нам не так уж нравится и то, что Харальд лежит здесь, даже если он не тащит за собой сюда рабов или нищих.

Он схватил палку и ударил слугу по голове так, что у того пошла кровь. Слуга сразу же побежал на берег и рассказал Харальду, что случилось. Тогда Харальд отправился на корабль и прошел на корму. Он ударил Свейна секирой и сильно ранил его в руку. После этого Харальд сошел на берег. Слуга его побежал на берег вслед за ним. Тут сбежались родичи Свейна, схватили Харальда и хотели его повесить. Пока они собирались, Сигурд сын Сигурда пошел на корабль Сигурда конунга и разбудил его. Когда конунг открыл глаза и узнал Сигурда, он сказал:

– За то, что ты снова показался мне на глаза, ты умрешь! Ведь я запретил тебе показываться мне на глаза, – и конунг вскочил. Сигурд сказал:

– Можешь сделать это, когда захочешь. Но сейчас есть более важное дело. Иди как можно быстрее на берег и помоги Харальду, своему брату. Ругии (22) хотят повесить его.

Тогда конунг сказал:

– Сохрани бог! Сигурд, вели трубить сбор. Пусть соберутся мои люди.

Конунг бросился на берег, и все, кто его узнал, последовали за ним туда, где была приготовлена виселица. Он взял Харальда под свою защиту, и люди во всеоружии бросились к конунгу, как только зазвучала труба. Тогда конунг объявил, что Свейн и все его товарищи изгоняются из страны. Но по общей просьбе конунг разрешил им остаться в стране и сохранить свои владения. Свейн, однако, не должен был требовать выкупа за свою рану. Тут Сигурд спросил, хочет ли конунг, чтобы он ушел.

– Нет, – сказал конунг. – Я хочу, чтобы ты всегда оставался со мной.

XXX

Одного человека звали Кольбейн. Он был молод и беден. Тора, мать конунга Сигурда Крестоносца, велела вырезать у него язык. А вина юноши заключалась всего лишь в том, что он съел кусок со стола матери конунга и сказал, что повар дал ему, так как побоялся признаться, что взял сам. После этого юноша был долго нем. Эйнар сын Скули так говорит об этом в драпе об Олаве:

Языка берёза

Одежд не за дело

Убого Игга

Дня реки лишила (23).

Златовержца (24) вскоре

Видели мы в Хлиде

Этого, не мог он

Слова, отрок, молвить.

Юноша отправился в Трандхейм, пришел в Нидарос и стал молиться в Церкви Христа. Во время утренней службы в день явления мощей святого Олава он заснул и увидел во сне, что конунг Олав Святой подошел к нему, взял рукой остаток его языка и потянул к себе. Он проснулся исцеленный и возблагодарил, полный радости, нашего господа и святого Олава конунга за полученные исцеление и милость. Он был нем, когда пришел к святой раке, и ушел исцеленный и владеющий речью.

XXXI

Одного юношу, родом из Дании, взяли в плен язычники и отвезли в Страну Вендов, и держали там в оковах вместе с другими пленными. Днем он лежал в оковах один без охраны, а ночью, чтобы он не убежал, его приковывали к сыну хозяина. Несчастный не знал ни сна, ни покоя из-за своих страданий и своего горя. Он обдумывал, как бы себе помочь, и очень страдал от своей недоли. Он страшился голода и пыток и не надеялся на то, что его родичи выкупят его, ибо они уже дважды выкупали его из языческих стран. Он полагал поэтому, что сделать это в третий раз покажется им слишком тяжело и дорого. Хорошо, думал он, тому, кто не попал в этом мире в такую беду, в какую попал он.

Ему ничего не остается, как пытаться бежать, если только это окажется возможным. И вот однажды ночью он решает бежать, убивает сына своего хозяина, отрезает у него ногу и бежит в оковах в лес. На следующее утро, когда рассвело, его побег обнаруживают, и гонятся за ним с двумя собаками, приученными к тому, чтобы выслеживать беглецов. Его находят в лесу, где он пытался скрыться от преследователей. Его хватают, бьют и жестоко расправляются с ним.

Затем его тащат домой и, хотя оставляют в живых, но обращаются с ним без всякой жалости. Его подвергают пыткам и затем сажают в темницу, где уже шестнадцать пленных, и все они христиане. Его заковывают в кандалы и связывают так крепко, как могут. Его прежние страдания и мучения стали казаться ему лишь тенью той беды, в которую он попал теперь. Он не видал в этой темнице ни одного человека, который бы просил за него. Никто не сжалился над несчастным, кроме христиан, которые там лежали связанные. Они горевали и скорбели о его беде и своей недоле и своем несчастьи.

И вот однажды они посоветовали ему, чтобы он обратился к святому Олаву конунгу и обещал стать слугой в его священном доме, если, благодаря божьей милости и его молитвам, выйдет из этой темницы. Он с радостью согласился и сразу же сделал так, как они ему посоветовали.

В следующую же ночь он увидел во сне мужа невысокого роста, который стоял рядом с ним и сказал ему так:

– Слушай, несчастный! Почему ты не встаешь?

Тот отвечает:

– Господин мой, кто ты такой?

– Я Олав конунг, к которому ты обратился.

– О мой добрый господин, – говорит он, – я бы охотно встал, если бы мог. Но я лежу в кандалах и оковах с этими людьми, которые здесь в темнице.

Тогда муж обратился к нему и сказал:

– Встань сразу же и не бойся. Уверься, что ты свободен.

Тут он проснулся и рассказал своим сотоварищам, что ему приснилось. Тогда они посоветовали ему встать и проверить, правдив ли сон. Он встал, и почувствовал, что свободен. Тут его товарищи по темнице стали говорить, что это ему не поможет, так как дверь заперта снаружи и изнутри. Но вот один старик, лежавший там в жалком состоянии, вмешался в разговор и посоветовал ему не сомневаться в милосердии того, кто его освободил, и добавил:

– Он сотворил с тобой чудо для того, чтобы ты воспользовался его милостью и освободился отсюда, а не для того, чтобы продолжались твои страдания и мучения. Ну же, ищи дверь, и если ты сможешь выйти отсюда, то ты спасен.

Он так и сделал. Дверь оказалась уже открытой. Он выбежал из нее и сразу же бросился в лес. Как только его побег обнаружили, спустили собак и бросились за ним. А он, бедняга, лежит, спрятавшись, и отчетливо видит, как его преследуют. Но собаки потеряли след, когда добежали до него, и у всех преследователей застлало глаза, так что никто не мог его найти, хотя он лежал у их ног. Так они вернулись домой и очень огорчались и сокрушались, что не могли его найти. Олав конунг не дал замучить его, когда он спрятался в лесу, и вернул ему слух и полное здоровье – ведь его так били и колотили по голове, что он оглох. Затем он сел на корабль вместе с двумя христианами, которых там долго мучили, и они вместе воспользовались возможностью поскорее уехать оттуда.

После этого он посетил дом святого. Он был теперь совершенно здоров и снова годен к ратному делу. Тут он раскаялся в своем обете, нарушил слово, которое дал милостивому конунгу, и однажды днем убежал и к вечеру пришел к одному бонду, который его приютил ради бога.

В ту же ночь ему приснилось, что к нему пришли три девы, красивые и нарядные, обратились к нему и осыпали его горькими упреками. Они укоряли его в том, что он дерзнул убежать от доброго конунга, который оказал ему такую великую милость, освободив его из оков и из темницы, и отверг того милостивого господина, в руки которого он отдался.

Вскоре после этого он проснулся исполненный страха. Он встал рано утром и рассказал свой сон хозяину. Этот добрый человек сказал ему, что он должен вернуться в священное место.

Это чудо записал человек, который сам видел того человека и следы оков на нем.

XXXII

Сигурд конунг так много способствовал процветанию торгового города в Конунгахелле, что не было более богатого города в Норвегии, и он сам подолгу оставался там для обороны страны и велел построить палаты конунга в крепости. Он наложил такую повинность на всю местность вокруг города, а также сам город: каждый двенадцатый месяц каждый житель мужского пола от девяти лет и старше должен был приносить в крепость пять метательных камней или пять кольев. Колья должны были быть пяти локтей в вышину и заострены с одного конца.

В крепости Сигурд конунг велел построить Церковь Креста. Она была деревянная, но из лучшего леса и отлично отделана. Когда Сигурд пробыл двадцать четыре года конунгом, Церковь Креста была освящена. Конунг велел хранить в ней святой крест и многие другие святыни. Она называлась крепостной церковью. Он велел поставить там перед алтарем престол, который ему изгоговили в Стране Греков. Он был из меди и серебра и роскошно позолочен. Кроме того, он был украшен финифтью и драгоценными камнями. В церкви хранился также ковчег, который конунг датчан Эйрик Незабвенный (25) прислал Сигурду конунгу, и пленарий, написанный золотыми буквами, который патриарх подарил Сигурду конунгу.

XXXIII

ОГЛАВЛЕНИЕ